Ой! Вот!
Я закрыла глаза. Мне к носу поднесли «лекарство», но я не пошевелилась; мне хотелось послушать еще. Хотя мое лицо, по крайней мере мне хотелось в это верить, ничего не выражало, в голове бушевал ураган, и мозг цеплялся за каждое слово, как ребенок за засахаренную сливу: якшался? Александр Финч? работники порта? девочки со спичками? забастовки? Кажется, Джодди что-то вспомнил, когда я предположила, что достопочтенная Сесилия продавала спички...
Снова прозвучал мужской голос:
Подвозчики, как я слыхал, обычно без тараканов в голове, а вот в порту всем лишь бы бороться за «права рабочих», как они выражаются.
Она все никак не оклемается, встревоженно проговорила моя сиделка. Несите ножницы, разрежу ленты на корсете.
О. О нет. Она не должна видеть мой корсет. Я приоткрыла глаза.
Минутку, крикнула добрая служанка.
В ту же секунду раздался знакомый рев:
Что тут творится?! А ну за работу!
Есть, мистер Финч.
Есть, сэр.
Леди потеряла сознание.
Леди?! Какая леди?
Я тихонько застонала, переключая на себя внимание мистера Финча-старшего.
Так пошлите за врачом! рявкнул он. А вы возвращайтесь за прилавки. Нечего слоняться без дела, когда леди плохо.
Дверь захлопнулась, заглушая жужжание голосов. Я открыла глаза, улыбнулась служанке, заверила ее, что мне намного лучше, поблагодарила, но в голове у меня крутилась лишь одна мысль. «Слоняться без дела...» Правда ли Александр Финч слонялся по улице без дела и тем вечером лишь случайно наткнулся на меня, полумертвую распластавшуюся по земле?
Всего через несколько дней после того, как исчезла леди Сесилия...
Когда полицейские якобы неотрывно за ним следили?
С каждым вопросом у меня все сильнее кружилась голова и меня начинало подташнивать, но я выдавила улыбку, поднялась и вышла из универмага. Меня ждали срочные дела.
Глава четырнадцатая
«И меня привела сюда не благотворительность. Я пришла с пустыми руками. Если не считать спрятанного на груди кинжала, над которым я держала пальцы словно в молитве.
Я и близко не собиралась подходить к роскошному фасаду универмага. Вместо этого я обошла соблазнительное заведение сбоку и через лабиринт стойл, в которых держали лошадей и коров, вышла к голубятне. Оттуда я в очередной раз осмотрела окна, черепичную крышу и водосточные трубы. Никогда прежде я с таким интересом не изучала архитектуру. В данный момент меня занимал вопрос, насколько удобно карабкаться по всем этим выступам. Через какое-то время я определилась с маршрутом, который выбрала бы сама. Предположив, откуда спустится Александр Финч, я шагнула в тень конюшни и затаилась в ожидании.
Он появился до полного наступления темноты, как я и рассчитывала: ему ведь надо было видеть, куда ставить ногу или тянуться рукой. Он выполз на крышу словно огромная гусеница и стал перебираться с выступа на выступ на четвереньках, опустив голову, чтобы не попасться на глаза констеблю, который патрулировал улицу. Иногда он пропадал за дымовыми трубами, но быстро появлялся снова. Было видно, что для него это дело привычное. Он с легкостью перепрыгивал со здания на здание. А в конце ряда подполз к водосточному желобу, развернулся и соскользнул по водопроводной трубе на деревянную крышку бочки, а оттуда на гравийную дорогу рядом с лавкой торговца свечами.
Он огляделся по сторонам, и я с трудом разобрала во мраке его бледное, похожее на маску лицо, наполовину скрытое очками. Вместо модного наряда на нем была грубая одежда рабочего из фланели и вельвета, а на голове
темнела тряпичная кепка. Убедившись, что за ним никто не наблюдает по крайней мере, он так думал, Александр Финч пошел дальше по улице.
Я подождала, пока он отойдет подальше, и последовала за ним.
Здесь, на северо-западе Лондона, места были далеко не такие бедные, как в Ист-Энде: на углах не стояли ночные бабочки и водяные колонки, в домах у всех был водопровод, и народ наверняка был не лишен своих пороков, но особо модным и богатым не считался. Я плохо знала этот район, невыразительный, как лицо Александра Финча, с улицами не то чтобы пустынными, но и не кипящими жизнью. Мне редко приходилось сюда приезжать: к доктору Ватсону, в квартиру Шерлока и дважды в универмаг «Эбенезер Финч и сын». Всего четыре раза, не считая нынешнего. Так что неудивительно, что, следуя за Александром Финчем, я заблудилась.
Время от времени я чуть не теряла его из виду. К счастью, ночной туман сегодня был не таким густым, как обычно, но все же вокруг было очень темно. Мне доводилось видеть электрическое освещение на берегу Темзы изумительное, оно словно превращало ночь в день. Дрожащие огни уличных фонарей, напротив, лишь тревожили ночь, а не прогоняли ее. Большую часть времени Александр Финч казался тенью в театре теней, как и другие прохожие; я отчетливо видела его, только когда он проходил прямо под фонарями.
Чтобы он в свою очередь не увидел меня, я шла посреди улицы, хотя это было очень рискованно. Это и днем опасно, а ночью, всей одетой в черное, вдвойне. Даже при свете каретных фонарей возницы непременно сбили бы меня, если бы только я сама не увернулась, но под ногами хлюпала грязь, смешанная с подтаявшим льдом и лошадиным навозом, и передвигаться по ней было сложно. Несколько раз я чуть не упала, а один раз все-таки оступилась и перекатилась по холодному булыжнику, спасаясь от обитых железом копыт. Юбка и балахон промокли и испачкались. Я вовремя поднялась, чтобы увернуться от огромной кобылы клейдесдальской породы, которая скакала галопом, запряженная в телегу с древесиной.