Понятно, товарищ Львов, я о том, как ваш корпус сражался, в Москву непременно отпишу. А вам еще один ИПТСАД дам в Керчи на заводе Т-26 в эти самоходки переделывают, пушки УСВ для них из Сталинграда отправляют. Жаль, но танков Т-26 совсем мало осталось, из Персии их даже забираем, вооружаем оккупационные войска «шестидесятками».
Мехлис тяжело вздохнул, вспомнив, сколько советских танков было безвозвратно потеряно и оставлено в тылу противника после летнего отступления. Начальник ГлавПУра как
никто другой знал ситуацию в войсках, даже лучше, чем в Генштабе политработники были везде, и рапорты шли от них нескончаемым потоком. Причем недостатки, трусость, безобразное командование все эти негативные вещи немедленно выявлялись, как и бесцельные и напрасные потери людей и техники, и о них тут же следовали доклады в Ставку. Причем партийные органы в армии следили за всем, даже за Особыми отделами, которые вообще-то с такой же неусыпной бдительностью наблюдали за комиссарами. Такой порядок сам Мехлис считал вполне нормальным партия должна четко знать, что происходит в стране и воюющей армии, и в тоже время необходимо постоянно вычищать из партийного аппарата всяких «шкур» и приспособленцев, и особенно трусов. С последними Лев Захарович был особенно беспощаден, и карал таких жестоко, сразу отдавая под суд военного трибунала. А там армейские юристы, зная его принципиальность, именно политработникам выносили самые безжалостные приговоры, которые приводили в исполнение прямо перед строем.
И эти меры помогали прибывшие в Керчь дивизии, составленные из выходцев республик Закавказья, в марте представляли жалкое зрелище, и то, что это разно племенное воинство побежит в первом же бою, было понятно. Пришлось наводить порядок людей перебрали по национальностям, распределив по дивизиям, в которые влили русский элемент в большой пропорции. Из республик вытребовали коммунистов, что говорили на двух языках, по райкомам произвели разнарядку струсивших ехать на фронт сразу «вышибали» из партии как «примазавшихся». Поставили «ненадежные» полки в первый эшелон, где они в течение месяца втягивались в боевую жизнь, держать в тылу это воинство было небезопасно.
И ничего не подвели в бою, а первый же батальон, что попытался бежать, оставив боевую позицию, положили сосредоточенным пулеметно-артиллерийским огнем. Вот тут все нестойкие духом товарищи моментально поняли, что воевать им придется, а бегство или сдача в плен будут безжалостно караться, а паникеров прямо на месте политработники будут отстреливать. Так что когда три дня тому назад немцы попытались прорвать оборону на Парпачском перешейке, уже никто не побежал, даже налеты вражеской авиации никого не напугали. Да и как бойца напугаешь, если он не в «голом поле», а в окопе с перекрытиями расположился, даже при обстрелах потери небольшие. К тому же все красноармейцы знали, что позади еще три оборонительных рубежа, на которых пехота и артиллерия, и отступающих встретят огнем так что в такой ситуации даже самые «ненадежные» раньше полки предпочли сражаться до последнего патрона.
И сейчас проходя под светом луны по окопам передовой линии, Мехлис отчетливо понимал, что прорываться до Керчи немцы будут месяц, не меньше. Но то вряд ли таких потерь Манштейн просто долго не выдержит, тут каждый метр пропитан кровью. Повернувшись к комкору, Лев Захарович негромко произнес, продолжая разглядывать подбитые вражеские танки, и усыпанную трупами каменистую ровную землю.
Товарищ Львов, со следующей ночи мы начнем менять дивизии передовой линии, будем отводить их в тыл для пополнения. А через неделю сменим весь ваш корпус, выставим 44-й генерала Черняка. Но если наступление противник прекратит, и следующего не последует, то сами будем взламывать неприятельскую позицию тяжелой артиллерии у нас для этого вполне хватит, да и флот помочь должен
Поставки британской и американской авиации в рамках ленд-лиза были достаточно обширны, чтобы относится к ним с пренебрежением. Особенно в первые полтора года войны, когда производство советских самолетов только набирало обороты. До конца 1942 года американцы поставили почти восемь сотен столь необходимых бомбардировщиков В-25 и А-20, истребителей «Кертисса» Р-40 разных типов свыше семи сотен, да еще две сотни «аэрокобр». Британцы отдали тысячу шестьсот своих «харикейнов», что для Англии было весьма существенно. Причем все эти самолеты делались по западным меркам, были снабжены радиостанциями, и наши пилоты отзывались хорошо, многие предпочитали летать именно на них. И потери зачастую были обусловлены не технологическими недостатками, а нерациональным использованием советским командованием но тут какие могут быть претензии к поставщикам
Глава 14
Думал, будет намного хуже, но американская машина и ижорская броня это нечто носится как слон. В серию запускать надо, Андрей Александрович это же готовый БРДМ, пусть и в таком виде, совершенно непохожем, и «плавать» не умеет. А вот БА-64 если и пригоден, то только для стрелковых дивизий, несколько штук выдавать на каждую, хотя бы одну моторизованную роту сделать. Скажу так лучше уж такой броневик в две тонны весом, чем вообще никакого. Но БРДМ нам нужен, как никогда, это разведка для танковых бригад. К тому же в паре с БТР пойдет, да и автомашины сплошь американские в мехкорпусах будут.