Прекратите, оба! Вы чего тут удумали?
Но напряжение росло.
Завьялов толкнул Ивана Палыча в грудь, рыча:
Ну, давай, раз такой смелый! Давай!
И первым же и атаковал. Прямой удар, крепкий, но не умелый.
Иван Павлович оказался ловчее
перехватил запястье противника. Завьялов рванулся, но не смог высвободиться из захвата.
Дай ему, Иван Палыч! в азарте воскликнул Сверчок.
Второй удар и вновь мимо.
А вот третьего раза уже не случилось. Иван Павлович оттолкнул противника и сам тому вмазал, прямо в скулу. Завьялов взвыл.
Вот ведь гад! выдохнул он, явно не ожидая такого поворота.
И рванул к двери.
Останавливать его Иван Павлович не стал пусть трусливо бежит.
Мастерская затихла, только треск печки и всхлипы Ольги нарушали тишину. Иван Палыч, тяжело дыша, вытер кулак о шинель, повернулся к Ольге. Она сидела на полу, сжимая письмо, её чёрные косы растрепались, глаза краснели от слёз. Евгения, гладя её по плечу, шептала:
Оля, милая, не плачь.
Иван Палыч присел рядом.
Ольга, простите нас пожалуйста, что вот так вот Но по другому мы не могли. Правда порой горькая бывает, но
Спасибо, вам подняв взгляд, ответила Ольга. За правду. Я его ждала, письма писала, а ответа все нет. А когда этот пришел, она кивнула на распахнутые двери, и начал говорить, что он другую нашел я думала тут же и умру от горя и предательства. Спасибо, что сказали.
Они распрощались больше говорить было не о чем. Да и не хотелось. Вышли из мастерской. Нужно было возвращаться в санитарный поезд, в чьих недрах открылась такая тайна. Сколько их еще было?
Вот ведь гад вот ведь шептал он, всматриваясь куда-то во мрак. Гаденыш! Я тебе за свой позор я тебе
В руке что-то блеснуло.
Кулаками махать вздумал! Вот ведь гад вот ведь ну ничего еще не конец
С этими словами он глянул на скальпель, покоящийся в руке. Ухмыльнулся. И спрятал руку за спину, продолжая вглядываться во мрак.
Глава 16
Да, да, избавиться! Только не самому, нет
При всех своих недостатках, Степан Григорьевич все же дураком не был, и вот сейчас, немного остыв, тут же убрал скальпель. Ну, пырнёт он коллегу, словно какая-нибудь дешевая шпана из подворотни. И что дальше? На кого подумают? А на него же, на полевого хирурга Завьялова! На кого ж еще? Эти, Женя и Сверчок, видели весь ход ссоры, они и дадут показания. Тем более, Арбатов, тот, сыскной, с жандармами до сих пор в поезде, в штабном вагоне сопровождают ценный груз до Великих Лук. Ещё двоих жандармов Арбатов запросил уже здесь, в Ржеве-Балтийском.
Так что, если что не так тут же под белы рученьки и возьмут! Нет, тут по-другому надо, хитрее.
Есть люди Ничего Поквитаемся
Перепрыгивая через рельсы, словно молодой застоявшийся конь, Степан Григорьевич подлез под вагонами стоявшего на путях состава и оказался, наконец, на перроне. Длинное вычурно-красивое здание вокзала, не так давно подновленное и выкрашенное в фирменный зеленовато-серый цвет с темно-оливковыми фесками. Слева от вокзала возвышалась громада водонапорной башни, за которой виднелся потный круг.
Смеркалось. На платформе зажглись фонари, появились люди видать, ждали поезда. Тут и там прохаживались офицеры и солдатики с воинского эшелона. Курили, забегали в буфет, флиртовали с размалеванными женщинами, в принадлежности коих к определенному кругу у Завьялова не было никаких сомнений. Давно был при поезде. Много чего и кого знал.
Здравствуй, Фелисия! оглянувшись по сторонам, хирург подошел к долговязой девице, курившей у самых дверей вокзала. Усмехнулся:
Вижу, клиент не идет!
О, Степан Григореьвич! Фелисия томно потянулась. Худущая, рыжая, с бледным, почти детским лицом, щедро усыпанным веснушками, она чем-то напоминала облезлого после долгой зимы лисенка. Но, держала себя, да Шляпка, синее модное пальто из дешевой лодзинской ткани, горжетка кошачий мех явно выдаваемый за какую-нибудь шиншиллу. Как папироска явно дешевая, но с шиком вытащенная из дорогой цветной пачки Типа «Герольд» или «Фамоз» или что-нибудь еще из престижных марок фабрики «Лаферм» или «Саатчи и Мангуби»
А как он курила! Ах Чуть отставив левую ножку назад, с придыханием и загадочно томным взглядом «фамм рафинирЭ».
Но, дым, дым! Кисловато горький, от которого,
говорят, даже дохли комары! Да уж, папироски Какие-нибудь «Тары-Бары» или «Тройка» три копейки за десять штук.
Подойдя, Завьялов даже поморщился Что вовсе не ускользнуло от хищного взора потасканной охотницы на мужчин.
Что, Степан Григорьевич, нос воротишь? выпустив дым, прищурилась девчонка. Или разонравилась?
Ну, что ты, что ты, Завьялов шутливо замахал руками. Ты ж у нас всегда королевна! Цветешь и пахнешь Кстати, пахнешь как-то Папироска твоя явно прелая!
Да что ты говоришь Тогда непрелыми угости.
Да пожалуйста! усмехнувшись, хирург вытащил пачку «Рекорда». Тоже, конечно, не фонтан, но второй сорт не брак.
О! явно обрадовалась Фелисия. Я две возьму, можно?
Да бери хоть пять! Угощайся.
Взяв папироски, гулящая сунул их в портсигар и прищурилась:
Что это ты такой щедрый нынче, Степан Григорьевич? Верно, соскучился? Ну так пойдём. Тут у нас вагончик невдалеке таксу ты знаешь.