Что-то заскрипело. Поезд резко дернулся и встал.
Послышался тревожный гудок паровоза
Без паники, господа!
В сопровождении коменданта поезда прапорщика Александра Сидоренко в вагон, четко печатая шаг, вошли два офицера. Один в ранге полковника, второй капитан.
Вот, сюда проходите Сидоренко провел их прямо к Субботину.
Подойдя, военные вежливо кивнули доктору и сестричке.
Аристотель же тут же поднялся на ноги, застегнул на все крючки шинель и, надев шапку с кокардой, отдал честь. Козырнув, офицеры разом повернулись и направились к выходу из вагона. Пожав руки доктору и коменданту, Субботин зашагал следом. При этом никто не сказал ни слова.
Смотрите, смотрите! первой к окну бросилась Женечка, а за ней и все остальные.
Поезд стоял в чистом поле, за которым синел смешанный лес. Межу лесом и железнодорожными путями виднелась накатанная дорога, подходящая почти к самым рельсам. На дороге стояло два автомобиля шикарный лимузин с чёрным лаковым кузовом и броневик с пулеметной башней.
«Руссо-Балт» Эс двадцать четыре сорок, в полголоса прокомментировал Сидоренко. Мотор сорок лошадиных сил!
В сопровождении офицеров Аристотель Субботин подошел к лимузину. Капитан открыл дверь. В салоне кто-то сидел, дожидался. Шикарные усы, очки с модной металлической оправе. Сверкнул золотом генеральский погон.
Сам Рузский! узнав, ахнул комендант. Николай Владимирович Рузский Генерал, командующий Северным фронтом. Ничего себе родственничек!
Генерал сделал приглашающий жест. Субботин спокойно уселся рядом. Хлопнула дверь, заурчал двигатель. Обе машины быстро скрылись из виду.
Глава 12
Раненых оформляли полдня. Медицинские карточки, вещевые аттестаты всё требовало тщательности и не терпело спешки. Иван Палыч извёл три пузырька чернил, и его чёртов коллега Завьялов ничуть не меньше. Начмед Глушаков носился по всему составу, выбегал на перрон, ругался, снова забегал в штабной вагон. Что-то там не сходилось по описи, то ли полотенца, то ли матрасы, и придирчивый тыловой чиновник, узколицый, плешивый, с венчиком седоватых волос, нехорошо щурился и ничего подписывать не хотел Особенное недоверие его вызвала «Справка о захоронении санитара Михаила Бублика»
Лишь только ближе к вечеру все раненые, наконец, были устроены по госпиталям. Последними забрали самых лёгких, уже выздоравливающих. В том числе и юную мамочку Марину. Ох, как та была благодарна! Впрочем, не только она Юная девочка Александра, дочь Марины, оказалась звонкой и спать солдатам не давала.
Спасибо вам, Иван Палыч! прощаясь, раненый санитар Константин Бердников едва не пустил слезу. За ногу спасибо и вообще, за всё. Бог даст, свидимся. Я обязательно в наш поезд попрошусь!
Выздоравливая, Костя, улыбнулся доктор. Если обратно к нам будем рады Санитары нужны!
Да, с санитарами образовалась проблема. Из пяти положенных по штату санитаров в поезде осталось трое, нужно было срочно искать замену, иначе весь груз мужских забот упал бы на хрупкие плечи сестёр милосердия.
Поеду к тыловикам, что ж, выходя из вагона, Глушаков устало вздохнул и вытащил папироску. Бумаги все привезу, объясню Может, кого и выбью.
Может с вами? предложил Иван Палыч. Чем смогу помогу.
Закуривая, начмед неожиданно рассмеялся:
Да чем ты там поможешь-то, Ваня? Там же это, сам знаешь бюрократизмус! Так что в этот вечер советую отдохнуть. Но не шибко! А то, знаешь, бывали кое с кем случаи В театр с сестричками сходи или в синематограф, тут рядом, на Мещанской, есть. А на Сухаревке да на Сретенке театрики Ой, Иван Палыч, ты в Москве-то бывал?
Да так
Ну, тогда у извозчиков спросишь! Да и сестрички знают выпустив дым, Трофим Васильевич подмигнуло доктору своим единственным глазом. Это, Иван, у вас единственный вечер. Завтра суматоха до самой ночи. Прибрать поезд, да всё получить: медикаменты, перевязочные, лекарства Ещё ревизия пожалует! Ох, даст Бог, с салицилкой не разберётся Так что сходи, сам проветрись, да женский состав поразвлекай дамам, знаешь, иногда нужно в свет выбираться.
Доктор всё же решил воспользоваться светом начальства, и, успев отправить письма, вышел с вокзала не один, а в компании трёх сестричек, в числе коих, разумеется, была и Женечка Евгения Марковна. Самая молодая. Две другие сестры выглядели куда как старше: худущая, лет тридцать пяти, Пелагея Демидовна, и юркая кругленькая
Серафима Петровна, той было за сорок.
На площади у здания Виндавского вокзала толпились извозчики и таксомоторы. Углядев клиентов, многие тот час же подкатили ближе:
Поехали барин! До Красной площади всего за три рубля!
Барышни, вам куда надобно? Домчим вмиг.
Никуда нам пока что не надобно, отозвалась за всех Женя. Мы вообще хотим погулять
Так вам на бульвары надо, в парки Мы отвезем!
Едва отвязались. Больно уж был навязчивый сервис.
Я тут, знаю, синема поблизости есть, Евгения с улыбкой глянула на коллег. Ну, помните, ходили?
Так и пойдём! охотно согласились сестрички. Иван Палыч, вы ж с нами?
Ну, а куда е ещё-то? В Зарное всё одно не успеть, а в самой Москве доктор никого не знал. Эх, если б Петроград вот там, да. Там знакомых много