Да нет, вдруг улыбнулся хирург. Аглая пока справляется.
Аглая рыжеватые брови парня удивленно поползли на лоб. Эта та девчонка-то? Она ж неграмотная! В школу не ходила точно.
Ничего, Аристотель Егорович. Выучилась! Ты, я смотрю, тоже не в рядовых ходишь?
А, вы про погоны Это под Виндавой. Тяжелый был бой Наши из окружения выходили Мы прикрывали вздохнув, Субботин вновь вытащил портсигар. А вообще, война мерзкая штука.
Вот с этим доктор был полностью согласен, правда, вслух ничего не сказал.
Иван Палыч! покрутив папиросу в руках, парень поднял глаза. Вижу, вы в догадках теряетесь? Но, поймите, не всё я могу рассказать.
Да я понимаю, что просто так, за кем ни попадя, целый состав не отправят, покивал доктор. И лишнего, как ты заметил, не выспрашиваю.
Но, кое о чём всё же намекну
Убрав папиросу обратно в портсигар, Субботин покусал губы и мечтательно посмотрел в окно, на пробегавшие мимо ели:
Может быть, вы потом и в Зарном расскажете когда вернётесь. Я же Я даже не знаю в окопах долго не живут. Ах, Иван Палыч, верно, это судьба, что мы с вами встретились! Хоть какая-то память обо мне останется надеюсь, что добрая Вы про братания слышали?
Ну-у, вообще, да, доктор отрывисто кивнул. Раненые рассказывали. Это когда наши с немцами ну, в гости друг к другу ходят, что ли. Вместо того, чтоб стрелять.
Именно так, скупо улыбнулся унтер. Вот и у нас бывало Начальство, конечно, с этим боролось Кое-кого расстреляли даже! Да вот только потом тех, кто отдал приказ и самих убитыми нашли. Фронт дело такое! Потому, братались и дальше И вот как-то подошёл ко мне один наш поручик из фронтовой разведки. Хороший парень, от пуль не прятался Не просто так подошёл, с приказом даже, скорей с просьбой
Как понял доктор, Субботин должен был во время братания выйти на конкретные немецкие позиции и кое-что у кого-то забрать. У кого и что именно Аристотель не рассказал тайна. Но, видно, что сведения были
очень важные. Раз уж целый поезд завернули!
Понимаете, Иван Палыч, там мне и на словах много чего передали. Память-то у меня хорошая. И поручик тот это знал, молодой человек усмехнулся. Так что я теперь носитель самых страшных секретов и тайн! Ну да ничего, скоро всё это закончится. Думаю, что сегодня уже
Стучали колеса.
Рядом, за дверью вдруг послышались чьи-то возбужденные голоса и в тамбур вошли четверо. Четверо солдат из тех раненых, что уже начинали выздоравливать и постоянно курили. Впрочем, эти вышли не покурить.
А, это ты, значит? один из раненых, с жёлтым отёчным лицом, с недобрым прищуром глянул на Аристотеля. Это, значит, из-за тебя мы чуть не замёрзли.
Доктор! кто-то из солдат тронул Ивана Палыча за рукав. Тебе бы уйти лучше.
Да-да, осклабился желтолицый. Уходите, господин доктор, от греха А мы тут поговорим!
Ни о чём вы тут не погорите! твёрдо возразил Иван Палыч. Парни! Не нужно искать себе проблем. Бунт в воинском эшелоне, это, знаете ли чревато! Или вам прошлого раза не хватило?
Ах ты ж Ну, было бы предложено
В руке его вдруг сверкнул нож!
Кто-то уже открывал дверь вагона Два трупа на улицу И всё!
Стоять всем!
Из кармана шинели Субботин спокойно вытащил пистолет. Маленький «женский» «браунинг». Передернув затвор, недобро прищурился. И вдруг пристально глянул на желтолицего заводилу.
А мы, кажется, с тобой виделись.
Я со многим виделся в голосе раненого не было никого страха, скорее ненависть и угроза.
В блиндаже, под Двинском у товарища Артёма.
Желтолицый удивленно моргнул:
Т-ты Ты знаешь товарища Артёма?
Знаком уклончиво отозвался унтер.
Что ж ты сразу-то Эх! убрав нож, вояка махнул рукой. Это свой. Пошли, парни.
Может быть, доктору и показалось, но, когда раненые уходил, в дверях, за ними промелькнула вдруг знакомая лысина.
Завьялов? Не он ли всё это устроил? Как тогда, на перегоне
Картошечка горячая, в мундире! Недорого!
Куличи, куличи!
А вот кому блинов на постном масле!
Да побойтесь Бога, парни! шутили раненые. Какие блины? До Масленицы-то еще далеко!
Газеты! Газеты! Свежие газеты! Знаменитый сыщик Кошко арестовал харковских грабителей!
Свежие газеты! «День», «Новое время», «Псковские ведомости»!
Петроградский сыщик против харьковской банды!
Вообще-то, по инструкции не положено было пускать в состав посторонних, но и начмед, и комендант закрывали на это глаза, понимая, что развлечений здесь мало, да и хоть как-то разнообразить казенную пищу тоже неплохая вещь.
Пироги! Пироги с капустой!
«День», «Псковские ведомости»!
Новое дело Аркадия Францевича Кошко!
Преступление века раскрыто!
Пироги с блинами раскупили вмиг. То же касалось и газет. Даже кормящая мамочка Марина и та не выдержала, выглянула из своего занавешенного простынёй закутка:
Это про то ограбление, что сразу после Рождества?
Да, да, барышня! Петроградский сыщик Кошко раскрыл дело!
А ну, дайте-ка газетку!
Распродав весь свой товар, юные торговцы исчезли просто спрыгнули на длинном подъеме, когда став резко замедлил ход.
Слава Богу, газеты отвлекли всех от «папашиного сынка» Субботина. Да тут и не маячил на глазах.
После обеда, передавая друг другу газеты, народ деятельно обсуждал новости знаменитого Харьковского дела. И впрямь, дерзкое ограбление банка «Общества взаимного кредита» в Харькове, было, пожалуй, самым громким преступлением в Империи лет за двадцать точно. А то и за все пятьдесят!