марок, к 1906 году 70,5 миллиона и к 1911 году 90,1 миллиона. Накануне Первой мировой войны на долю Германии приходилось 125 из 230 миллионов марок, в которые оценивался весь рынок игрушек. Великобритания и Соединенные Штаты были главным направлениями экспорта Германии с прибылью в 60 миллионов марок, превышающей даже продажи на внутреннем рынке. Франция, Аргентина, Россия и Япония давали еще 10 миллионов совокупного дохода. Куклы были самыми распространенными немецкими игрушками и составляли одну треть от почти стомиллионных продаж после 1910 года .
С началом XX века индустрия кукол, самых популярных игрушек, стала полем битвы за идентичность женщин среднего класса. Фабриканты, предприниматели и специалисты в детской психологии стремились представить идеальную женщину искусной домохозяйкой. Другим идеалом женщины, который защищали социальные реформаторы и матернальные феминистки , был образ художественно одаренной матери-наставницы, обладающей некими недоступными мужчине культурными навыками. В период после 1900 года матерналистки составляли значительную часть феминистского движения в Соединенных Штатах, Великобритании и Германии . Художницы вроде Кете Крузе и целый ряд ее соотечественниц с помощью кукол заявляли о том, что женщина заслужила быть услышанной в обществе и даже, пожалуй, заслужила право голосовать ведь именно она выполняла одну из важнейших для нации задач: воспитывала будущих граждан. Надежды матернальных феминисток не были беспочвенными, ведь к тому времени немецкие мужчины уже получили всеобщее избирательное право для участия в парламентских выборах. История этой полемики, развернувшейся в прессе и на полках магазинов, а также ее последствия станут для нас наглядным примером того, как археология материальной культуры помогает понять изменения в системе ценностей, связанных с детством.
Каждая из сторон этого спора вокруг куклы, развернувшегося в Германской империи, предлагала покупателям определенный эстетический идеал. Производители игрушек и фабриканты в своих представлениях о кукле исходили из принципа внешнего правдоподобия: они выпускали кукол, как можно более похожих на живых девочек. Техническое совершенство этих новых кукол было вполне в духе времени. Считалось, что мужчины, наделенные интеллектом, способны определить проблемы общества и найти оптимальные решения, которые обязательно улучшат условия существования человека. Эта модель, вдохновленная эпохой Просвещения, была обращена к потребителям, интеллектуалам и производителям XIX века, с головой погруженным в идею прогресса. В противовес им женщины-художницы и владелицы кукольных предприятий разработали совсем другую кукольную эстетику, в основе которой лежали индивидуальность и простота. Они создали новых, так называемых «реформированных» кукол, отказавшись от единообразия во имя разнообразных возможностей. В то время как фабричные куклы изобиловали сложными реалистическими подробностями, художественные казались намного более абстрактными, но именно они давали детям возможность пофантазировать. Эта более индивидуализированная модель пошатнула эстетику внешнего правдоподобия, но отнюдь не присущие ей ценности.
Предпринятый мной анализ кейса харáктерных кукол в Германской империи подкрепляет недавние открытия, сделанные исследователями куклы и культуры девочек, в частности революционную работу Мириам Форман-Брунелл. Как пишет эта исследовательница, куклы стали тем предметом материальной культуры, вокруг которого развернулась вся критика и споры по поводу детства и материнства. «С одной стороны, пишет Форман-Брунелл, мужчины-фабриканты создавали кукол как символы идеализированной семейной женственности, с другой стороны, игрушки, производимые женщинами, воплощали в себе более гибкие представления о мире девочек и мальчиков мастерицы переприсвоили кукол для своей социальной повестки» . В вильгельмовской Германии ситуация была весьма схожа с описанной, и можно интерпретировать ее таким же образом. А в Америке ситуация была следующей: куклы, которые продавали владелицы предприятий, например Марта Чейз и Роуз ОНил, бросили вызов культу семейной женственности: его сменила иная модель, прославлявшая женщин как наставниц и матерналистских реформаторок. Схожим образом и в потребительской культуре Германской империи простые, индивидуализированные куклы Крузе и Марион Каулитц стали прекрасной