Материальный мир Нины Рорбах, которая родилась в 1905 году, на первый взгляд не так подвержен колониальному влиянию. Однажды на Рождество она получила из Германии по почте фигурку слона, наподобие тех описанных выше фигурок, которые входили в наборы Massetiere. Как пишет ее мать, «рождественский слон ее любимое животное» . На первый свой день рожденья малышка Нина получила резиновую куклу и самодельное платье в подарок от соседей, живущих рядом с Рорбахами . И хотя в Германии родители, принадлежащие к среднему классу, вполне могли купить готовое кукольное платье, в колониальном Виндхуке фабричную одежду можно было найти лишь в паре магазинов. Таким образом, подарок хотя бы отчасти избавлял Клэр Рорбах от необходимости шить кукольную одежду и, стало быть, пришелся очень кстати.
Коммерческие игрушки массового производства, описанные в данной главе, делались для того, чтобы их покупали родители из среднего и высшего класса. В них отразились идеологические предубеждения взрослых, а также традиции дарения подарков на праздники, которая бытовала в то время в среде семей среднего класса . И в этом смысле даже 10 тысяч километров, разделявшие метрополию и Юго-Западную Африку, не были помехой для зажиточных семей вроде Рорбахов . Коммерческие фабричные игрушки составляли существенную долю привозных товаров, необходимых для социализации детей колонистов. Их родители считали информацию о флоре, фауне, географии и современных языках неотъемлемой частью того, что называлось Bildung,
то есть хорошего образования и личного развития.
Из писем Рорбахов мы видим, что дети колониальной буржуазии хотели иметь те же игрушки, книжки, куклы, торговые карточки и вышеописанных оловянных солдатиков, что и их сверстники в метрополии. Эти игрушки, высылаемые родственниками из Германии, служили социальным маркером по отношению к африканцам и тем немцам, которые находились ниже по социальной лестнице. Родители, а возможно, и сами дети охотно подчеркивали тот факт, что их детство в Юго-Западной Африке соответствует нормативному детству Германской империи. У них обязательно должны были быть покупные игрушки из тех, что рассмотрены в настоящей статье. Вопрос о том, как пытались использовать эти игрушки немецкие родители и как в свою очередь присваивали их сами дети, заслуживает не меньшего исследовательского внимания, чем, к примеру, хорошо изученные в американском контексте куклы с расовыми признаками и практики игры с ними. Надеюсь, что дальнейшее исследование прольет свет на то, как дети колонистов относились к «имперским игрушкам», а также сопутствующей колонизаторской повестке, империализму и расизму.
Мари Гаспер-Халват 13. НАРОДНАЯ НОСТАЛЬГИЯ И ИНФАНТИЛИЗАЦИЯ РУССКОГО КРЕСТЬЯНИНА ВОСПРИЯТИЕ НАРОДНЫХ ИГРУШЕК В ПЕРВЫЕ ГОДЫ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ
Эта тенденция объединять крестьян и детей в общую группу проявлялась как в критике народного искусства, так и в массовом воспроизводстве народных игрушек и способствовала инфантилизации крестьянства. В то время как общественно-политические решения большевиков в отношении крестьян и детей привели к массовому голоду и росту детской смертности, подобная инфантилизация была способом показать жителям города (и взрослым, и детям), как следует относиться к деревенскому населению. В центре данного исследования увлечение взрослых горожан «примитивным» творчеством детей и крестьян. Подобное увлечение маргинализировало обе эти социальные категории, и именно с маргинализацией связан недостаток архивных данных, представляющих для нас точку зрения представителей этих категорий.
Советская инфантилизация крестьянства шла рука об руку с деспотичной политикой в отношении деревни, призванной сломить политическую волю крестьян. Кроме того, она предоставляла рабочему классу идеологическую конструкцию, в рамках которой следовало воспринимать крестьян, которые с началом индустриализации стали массово мигрировать в города . Инфантилизация крестьянства поощряла представления о том, что крестьяне податливы, как глина, из которой они лепят игрушки, и подобно детям, адресатам этих игрушек, нуждаются в воспитании.