Процесс продюсирования столь тяготил старину Мэлоуна, что иногда он даже не утруждал себя появлением в студии. Когда же все-таки, невзирая на зимнее ненастье, ему удавалось достичь района Кингсвей, со своими нелепыми вопросами к нему начинал приставать Харрис.
«Послушай, а как мы вот это прописали?» - «Ну, вы могли бы сделать это получше», - замечал перфекционист Мэлоун, переворачивал страницу и вновь углублялся в проблемы тружеников села. В итоге, заметив как-то, что на Уиле свили гнездо зимние мухи, группа, за исключением одного человека, начала обходить его стороной. Альбом фактически был записан ничего не смыслившими в этой науке Maiden и режиссером Мартином Левином. Никто в группе не остался доволен результатом с точки зрения качества записи: в качестве самого материала никаких сомнений ни у кого уже давно не было. Но это был их первенец, и, несмотря на недоделки, все пятеро признавали в чертах его лица что-то свое. ДиАнно считал «Iron Maiden», несмотря на несколько «пещерное качество продюсирования», своей лучшей работой с группой. Харрис, слушая записи некоторых концертов того времени, находил их звучание куда более впечатляющим, но вполне обоснованно полагал, что первый альбом бывает в жизни только раз...
Единственным человеком, оставшимся с Мэлоуном в хороших отношениях, был Стрэттон. «Я послушал демо, сделанное в «Спейсворд», и отметил, что оно было весьма недоработанное. Оно не было должным образом сведено, отсутствовал бэк-вокал и так далее* Может, У ил и не был лучшим продюсером на свете, но для нас это была возможность поработать в студии, с настоящими инженерами. Я обожаю работу в студии: песни рождаются именно здесь, когда музыкант работает в полном контакте с инженером».
И Стрэттон пошел на контакт. Идей и энтузиазма ему было не занимать. Но, пребывая в глубокой буржуазной неосведомленности, он не знал, что энтузиазм наказуем. Дэн был далеко не новичком в музыке, но музыка Maiden, с частыми сменами темпа, с агрессивным драйвом, оказалась для него неожиданной. С гораздо большим удовольствием он играл «Strange World», нежели «Prowler». Мартин и Дэн близко сошлись во время совместной работы, а Стрэттон просто не вылезал из студии. И когда дело дошло до записи бэк-вокала и партий ритм-гитары, Мартин записал на пленку то, что, по мнению Стрэттона, идеально вписывалось
в мэйденовский саунд. Будучи любителем более умиротворенного «рока» а-ля Eagles, Дэн привнес в Iron Maiden то, что Харрис после назвал «плохо сыгранной «Богемской Рапсодией». Особенно пострадал «Phantom». Решив, очевидно, что все права на разработку этой безусловно грустной истории принадлежат Queen, Стрэттон произвел над бедным «духом» небольшую косметическую операцию с раскрытием черепа. Остальные слушали, раскрыв рты. Первым при-
шел в себя генерал Смоллвуд. «Что это было? Это какой-то Queen! Немедленно уберите распевки!» Так все идеи Дэна оказались клиентами мусоропровода. Первобытный, зверский саунд Maiden не пострадал. Дэн затаил обиду, а Харрис первый раз задумался о нехватке общей коммуникабельности в группе. Так, уже в январе-феврале 80-го между вторым гитаристом и остальной группой оказался вырыт первый окоп.
15 февраля 1980 года на прилавках английских магазинов появился первый сингл «Running Free». В первую неделю было продано 10000 копий, и песня заняла 44 место в национальных чартах.
Род: «Если кто-то в Англии в тот момент что-то не понимал в жизни, то это были люди из «радиоотдела» EMI. Если я что-то знаю о шоу-бизнесе, то песне никогда не попасть в хит-парады, если перед этим ее не загоняют до дыр на радио или за этой песней не стоит имя очень известного исполнителя. Очевидно, это был не наш случай. Поэтому, когда «Running Free» попала в чарты, «радисты» имели очень интересный вид: «How the fuck?»1 Их глава, Пол Уоттс, сразу сформулировал свою позицию: «Ха-ха-ха! ЭТО НИКОГДА не будет звучать на радио!» Я был на совещании руководителей всех департаментов EMI неделю спустя после выхода сингла. Чтобы отпарировать им в том же духе, я сказал: «И не забудьте, когда нас пригласят на Top Of The Pops, мы будем играть только «вживую»!» В комнате воцарилась тишина, после чего кто-то спросил: «Ты серьезно?» - «Как никогда».
Старейшую английскую музыкальную телепередачу Top Of The Pops (что на русский можно перевести как «Над 28-м позвонком») не смог вытеснить с вершины популярности даже монстр MTV. В «доэмтивишные» же времена создатели программы на лучах своей славы запросто могли, не падая, парить в воздухе, как пресловутый русский фольклорный топор. Сохранившаяся в консервированном, то есть консервативном, виде со времени своего появления в середине 60-х годов 18 века, эта получасовая еженедельная программа для уже надевших пижаму и ночной колпак, спрятавших горшок под кровать суспензоров, была и остается пределом мечтаний всех великобританских позеров. Из полчищ ползущих, как тараканы по мусорной трубе, вверх по чартам исполнителей каждые семь дней, выбирается штук по шесть самых усатых и наглых для наглядной агитации западной сноровки и изобретательности. Но от такой наглости, какую себе позволили Iron Maiden, телевизионщики пошлепались наземь из теплых лучей общенационального восторга. За все годы существования программы «вживую» два раза выступали The Beatles и один раз The Who, состоявшиеся ансамбли на пике своей славы. Ни одна молодая группа до сего дня не осмеливалась даже открывать рот (тем более перед микрофоном), не то чтобы диктовать свои условия. После Maiden «вживую» на Top Of The Pops не играл никто.