И хоть первый вариант с деньгами мне больше по сердцу, но и второго исключать нельзя. Кроме того, вы же не забыли, что у Кана погремуха «Второй»? Этот мрачный символизм погонялова босса подсказывал мне, что Кан выберет именно второй вариант.
А значит, жить мне осталось при самом оптимистичном прогнозе считанные дни.
Впрочем, я не из тех, кто привык сдаваться и покорно идти под нож.
У Кана будет только одна попытка завалить меня. И если он ее провалит я тут же потребую вызвать ко мне следователей из Федеральной Службы Контрразведки и сдам босса с потрохами. Но пока что никаких показаний давать нельзя. Я все-таки не крыса. Если Кан даст мне денег буду молчать
Мои невеселые размышления прервали конвоиры.
Мы остановились в пустом тюремном коридоре. Один из амбалов снял с меня наручники, а его коллега протянул мне маленький прямоугольный клочок бумаги, не больше почтовой марки по размеру.
Ничего не понимая, я взял бумажку и тут же понял, что это никакая не бумажка. Это была бритва, лезвие в бумажной упаковке. Прямоугольное и острое с обоих краёв.
Я вроде сегодня утром брился, заметил я.
Второй передаёт привет, ответил, давя лыбу, сержант-конвоир, А еще передаёт, что твоя жена и дети живут по адресу Санкт-Петербург, улица Михаила Горшенёва, дом двенадцать, квартира двадцать восемь. И Второй хочет убедиться, что ты всё понял. В течение суток.
Я кивнул в ответ.
А чё мне еще было делать?
Всё было предельно ясно. Или я перережу себе вены бритвой, или Второй прикажет убить мою семью. Оба этих варианта были неприемлимы для меня, по понятным причинам. А значит, придется звать следаков из ФСК и сдавать им босса, в обмен на безопасность моей семьи.
Но сейчас позвать людей из ФСК было невозможно, конкретно эти конвоиры явно куплены Вторым, и никаких следаков мне не вызовут. Разве что рожу разобьют в ответ на предложение позвонить контрразведчикам. А других сотрудников изолятора в поле зрения нет.
Но сотрудники СИЗО вряд ли работают смены дольше суток, так что завтра этих двоих оборотней в погонах тут уже не будет. А значит моя тактическая цель тупо дожить до завтра, когда я и смогу мусорнуться и попасть под государственную защиту, как важный свидетель.
Прожить одни сутки.
Звучит, как нефиг делать, но в моей ситуации, я уверен, это будет довольно проблематично.
В камеру, распорядился тем временем конвоир, открыв дверь, одну из десятка в этом коридоре.
И сейчас этот план Б я увидел собственными глазами. Я понял, что никакая бритва мне уже не понадобится, ибо в камере сидело пятеро хмырей, один другого краше.
Вы же знаете, что такое пресс-хата?
Так вот. Это была не она. Камера, куда я свалился, определенно была килл-хатой, если можно так выразиться.
Я быстро оценил обстановку.
Пространства мало, бежать некуда. Мужики в камере все шире меня в плечах и выше, хотя я и сам не узкий карлан. Долбить в дверь, призывая на помощь продажную охрану, очевидно смысла нет.
Кто будешь? поинтересовался тем временем самый широкий сиделец с жуткой рожей.
Половина лица у него была обожжена, один глаз был заменен стеклянным протезом, так что он напоминал одновременно Питера Фалька из сериала «Коломбо» и одного моего кореша-танкиста, который лишился глаза в той же поганой Риаберре.
Я Ростислав, ответил я, Первоход, политзаключенный.
Ну а что еще сказать? Мой арест действительно стал результатом политических разборок на самом верху, так что в некотором роде я и правда
политзаключенный.
О, да у нас тут Солженицын, пацаны, без улыбки, но с явной угрозой процедил обожженный, А я Ваня Опалённый. Такая моя погремуха. Некоторые еще зовут меня Горелым, но это в корне неверно. Такие некоторые потом часто ходят без зубов. А это мои кореша, знакомься Синтян, Мятный Пряник, Якудза, а вот этот Некс Наковальня.
Синтян был весь с головы до пят забит татухами, изображавшими девочек из аниме. Мятный Пряник действительно прямо сейчас жрал мятные пряники, запивая их чаем. Якудза был единственным нерусским в камере, больше всего похож на бурята, но это неточно. Что же касается Некса Наковальни, то этот был самым стрёмным из всех. Его могучие кулаки и правда напоминали наковальни.
Рад знакомству, кивнул я, сжимая в кулаке бритву.
Я отлично понимал, что, к сожалению, в бою с новыми друзьями бритва мне не поможет. Лучше бы Кан прислал мне пистолет, чтобы я застрелился, в самом деле.
Ладно, пацаны, у меня есть деньги. Много, я решил не тянуть кота за яйца и сразу перейти к делу, И если я завтра всё еще буду жив и здоров, каждый из вас получит по десять тысяч. Долларов, естественно.
Маловато, скривил лицо в ответ на мое предложение Синтян.
Да. Я оговорился, тут же поправился я, Не по десять, а по тридцать. Простите, пацаны. Я гуманитарий, никогда не был силен в математике.
Маловато, повторил Синтян.
А сколько не маловато?
А нисколько, сообщил Ваня Опалённый, вставая на ноги и разминая собственную бычью шею, Мы тут все пожизненные, нам твои деньги в тюрячке тратить один хрен некуда. А вот если мы тебя завалим нас в тут в СИЗО еще на год оставят.