И эта история покорила ее больше, чем жених, сбежавший чуть ли не из церкви. Да, церковь в то время была под запретом, но о сбежавших почему-то принято говорить «из-под венца». Видимо, это тот самый венец, который держат над молодожёнами во время венчания.
Так вот, Мила днями и ночами бредила тем самым Александром, отвергнутым мной. А потом начала выпытывать: где мы жили, какую он носил фамилию, какого был роста и были ли у него братья или сестры.
Она за ужином и за завтраком озвучивала мне все то, что представляла сама: как он прожил всю жизнь один, думая обо мне. Как поехал следом за мной и живет где-то совсем рядом, чтобы видеть меня по дороге в булочную или в поликлинику.
Мила училась на архитектора, но идеи в ее голове рождались такие, что она должна была стать кинорежиссером, как минимум.
И к очередному Рождеству, она постучала в дверь, а не как обычно, открыла ее своим ключом.
И когда я распахнула дверь, начиная уже брюзжать, что если она потеряла ключи, нам придется менять замок, на площадке стояли Мила и какой-то совершенно неприятный старый хрыч.
Бабуля, я его нашла! Вот твой Александр, Саша, Шурочка Литвинов! с этими словами моя девочка расцеловала меня в обе щеки, а потом подтолкнула это выглядящее, как останки мамонта, создание в мою квартиру.
Танюфа, ты фоффем не ифменилафь, - прошамкал дед, который был ниже меня почти на голову.
Ты тоже, Саша. Вот и не вырос больше совсем, - специально очень тихо сказала я.
Ну, куда мне. Я фе не твой Кофтя: моряк с пефки бряк, - он засмеялся и указал пальцем на слуховой аппарат, - дочь привефла и застафила носить. А он, фобака, не убафляетфа, и я слыфу, как на потолке мыфы рафмнофаются, - уточнил отвергнутый мною когда-то поклонник.
Добро пожаловать, Саша, проходи, пальто тебе Мила поможет снять.
В общем, если не вдаваться в детали, Александр был женат, имеет троих детей, семеро внуков и даже пару правнуков. Живет в том же городе моего детства, в том же доме. Судя по всему, и в том же самом пиджаке, ставшем ему коротким после девятого класса.
Ой, это я пфиготовил тебе. Думал уфе не отдафать, но тогда я фоффем без подарка получаетфя, - он протянул свёрток, упакованный в глянцевые страницы какого-то журнала о звёздах, перетянутый лентой, судя по характерным помятостям, ранее украшавшей букет цветов.
Мила взялась помочь, на ходу включив чайник, ножницами разрезала упаковку.
Сначала в нос мне ударил запах нафталина, куда более сильный, чем исходил от гостя. А потом в руки выпало что-то сине-оранжево-зеленое из кримплена.
Это пфатье, Танюфа. С рафмером только не угодаф, - скромную улыбку в расщелинах его морщин я заметила, но потом заметила и то, что платье было ношеным.
А-ам. Ну, спасибо, конечно, за подарок, идемте пить чай, - решив уйти от этой темы, я пригласила гостя в кухню.
Примерь. Дфя меня. Сделай мне пфиятно! Ольга нофила его по пфаздникам. И как только она надефала это пфатье, в доме сфазу чувстфофалафь радофть.
Рот я открыла, а сказать так ничего больше и не смогла.
Когда к вечеру Мила вернулась, проводив Александра до самого дома, я лежала на диване в полной темноте.
Прости меня, бабуль. Ну, прости и - она с порога бросилась ко мне на грудь и разревелась. - Я думала
Думала, он сделает мне предложение, окажется владельцем виноградника в Бордо, и я стану герцогиней? Такое ты обычно читаешь, вместо того, чтобы идти с подругами на танцы? я засмеялась и девочка моя тоже. Давай пить чай и есть торт. Полагаю, ты его купила?
Прошло после этого, наверное, лет пять. Но мы все еще вспоминаем нашего «Фафэньку с пфатьем от быффей фены».
Тогда у меня полностью отпали все сомнения. Я ни капли не сожалела о своём прошлом. Тем более не хотела закончить свое земное существование. Я мечтала увидеть детишек Милы, поехать с ними летом на речку, смеяться до слез, наблюдая, как они делают первые шаги.
Я смогла только завершить начатое - оформить квартиру на мою умную, красивую, любимую Милу. А ещё не переставала мечтать, что Бог, посмотрев
на согбенную, белую, как одуванчик, Танюшу, скажет: - Нет, мне не хватило в этом случае эмоций. Давай-ка сначала!
Глава 2
Проснувшись и еще не открыв глаза, почувствовала что-то необычное: будто в мою память кто-то ворвался, добавил туда кучу всего нового, перемешал с моей памятью и скрылся, словно мошенник!
Когда что-то происходит в твоей жизни, оно просто накладывается поверх уже известного о себе, об окружающем мире. А тут полная каша из чужих воспоминаний.
Нет, я не начала сходить с ума! Я знала, что я Татьяна, что мне девяносто три и что комната в моей квартире находится на третьем этаже. А на дворе зима.
А еще я знала, что я Стефания Луиза Тереза Мария Верде. И видела своими глазами за окном сад с гортензиями.
Нет, я правда не сошла с ума, и эти имена все принадлежали мне! Не в разное время, а в одно! Прямо сейчас! В моей памяти то вспыхивала Мила, обычно замечающая, что я уже проснулась, и объявляющая, что на завтрак сегодня очередные модные закуски, оборачивающиеся на деле вполне себе известной яичницей-болтуньей.
Но в ту же секунду я вспоминала лицо красивого молодого мужчины во фраке со сведенными к переносице бровями. Я чувствовала к нему и любовь, и злость одновременно. И понимала, что он мой брат. И видела я его вчера!