Я собралась брыкалась, кусаться и биться до последнего, но внезапно увидела, как Арман спокойно положил руку на дуло направленного ему в лоб пистолета, а герцог, больше не медля, нажал на спусковой
крючок. Мое сердце остановилось, дыхание перехватило. Казалось, само время застыло в ожидании звука выстрела, но ничего не было.
Герцог давил и давил на спусковой крючок, но пистолет не издавал ничего, кроме сухих щелчков. Старик испуганно отступил на несколько шагов и обернулся к своему невозмутимому помощнику.
Убей его! выкрикнул он и со страхом посмотрел в лицо злющего канцлера.
Неприметный вскинул пистолет, но в этот момент Виттор за его спиной одним слитным движением поднялся на ноги и ударил убийцу по руке, выбивая из нее оружие. А потом вцепился мужчине в шею окровавленными пальцами и сдавил ее с нечеловеческой силой.
Неприметный вскрикнул от неожиданности и захрипел. Он брыкался, старался уцепиться за своего душителя, но Виттору, казалось, было все равно. Он стоял как скала, словно и не был ранен в грудь.
И тут меня осенило: а Виттор ли это? Лицо принца выражало спокойствие, на нем не дрожал ни один мускул, а глаза горели жаждой убийства. Это выглядело так страшно, что мы с Леонардо вцепились друг в друга, и было непонятно, кто к кому готов запрыгнуть на руки в поисках защиты.
Не убивать, приказал Арман одержимому, и тот выпустил из рук обмякшее тело. Такой свидетель мне еще пригодится. Особенно если господин герцог решит оказать мне сопротивление и будет убит. Арман достал свой пистолет, направил его на старика и процедил сквозь зубы: Ну же, господин герцог, дайте мне повод пристрелить вас, как бешеную собаку.
В-вы в-вы же цивилизованный человек, залепетал тот, бледнея и с ужасом глядя на дуло, смотревшее ему в лицо.
Ну что вы, криво усмехнулся Арман. Я безумец с маниакальными наклонностями, готовый в порыве гнева убивать всех подряд. Разве не так?
Нет-нет! Вы благоразумный человек. Я-я-я-я был неправ!
Герцог растерял весь свой лоск и надменность и выглядел теперь как обычный перепуганный старик. Он посмотрел на свой пистолет и откинул его прочь, словно это был скальп любимой тетушки. А потом застыл на месте, всем своим видом показывая, что не даст повода пристрелить его и готов исполнить все что угодно.
Приглядывай за ним, не скрывая сожаления, приказал Арман одержимому и перевел взгляд на Леонардо, почему-то избегая смотреть на меня. Ты отпустишь Анну или предпочтешь и дальше делать глупости?
Ан Альманди перевел на меня ошалелый взгляд, посмотрел на мои пальцы, которыми я в него вцепилась, медленно меня отпустил и развел руки в стороны. Разумеется, я тоже поспешила от него отодвинуться. Но тут случилось странное: Леонардо сделал шаг вперед и снова загородил меня собой.
Арман, она ни при чем. Не нужно ее трогать.
Не знаю, что в этой фразе задело канцлера больше всего, но он будто с цепи сорвался и набросился на Альманди с кулаками, повалил его на пол и начал от души мутузить. Леонардо пытался сопротивляться, но Арман походил на стихию, а ей противостоять бесполезно.
Арман! позвала я, беспокоясь, что он забьет Альманди до смерти. Арман!
Бесполезно. Видимо, герцог накаркал и канцлера таки охватило кратковременное безумие. Я огляделась в поисках хоть чего-нибудь, что помогло бы остановить его, и увидела неподалеку пистолет, выбитый у неприметного придворного из рук. Схватила оружие и, закрыв глаза, нажала на спусковой крючок.
Бах!
Глава 25. Когда слетают последние покровы
Я ощутила, как на голову что-то посыпалось. Наверняка ведь побелка и штукатурка. Открывать глаза и убеждаться в этом почему-то трусливо не хотелось, и я продолжала, вздрагивая, стоять с поднятыми руками. Казалось, вместе с этим выстрелом меня покинула всякая решимость. Хотелось, как в детстве, закрыв глаза, думать, что раз я никого не вижу, то и меня тоже никто не видит, и вообще я жуть как хорошо спряталась.
А потом я ощутила, как мои ладони аккуратно обхватили и забрали из них пистолет.
Все закончилось, хрипло произнес Арман, и я медленно открыла глаза. Он с мрачным видом стоял напротив и смотрел на меня очень странным, потерянным и в то же время злым взглядом. Теперь ты понимаешь на самом деле понимаешь, кто я такой и на что способен, и ты меня ненавидишь. Он не спрашивал. Он констатировал факт.
Рядом на полу стонал Леонардо, приходя в себя, с ужасом жался к стене герцог, которого сторожил живой труп Виттор, валялся в бессознательном состоянии безымянный придворный, а напротив стоял Арман и рассуждал
о том, что теперь я точно буду обходить его десятой дорогой. Такого сюра я не могла представить в своих самых сумасшедших кошмарах. Прямо атмосферой фильмов Тарантино пахнуло. Там такая дичь под конец обычно творится, что это даже восхищает.
Но сейчас я была слишком опустошена, чтобы разговаривать разговоры, и, сделав шаг вперед, прижалась к груди Армана и облегченно выдохнула:
Обними меня.
Анна... растерянно произнес он. Я же чудовище, монстр
Арман, считай, что из всех монстров этого мира я выбрала самого лучшего, ответила, радуясь, что он все-таки нас спас.