Неужели в королевстве так много незаслуженно обвиненных? удивилась я.
Ну почему же? Это редкость. Но в истории был случай, когда такие вот шарики вошли в моду, и одному из кардиналов пришлось волевым усилием прекратить эту практику вовсе. Поэтому сейчас я согласился провести ритуал только в порядке исключения по личной просьбе Армана.
Я посмотрела на канцлера и искренне произнесла:
Спасибо.
Тот еле заметно поморщился и кивнул.
Я провожу Жерома и подожду вас у храма, произнес он и, поклонившись настоятелю, ушел.
Его высокопреосвященство задумчиво на меня посмотрел и медленно пошел к боковой колоннаде, разглядывая фрески на стенах храма и не спеша начинать разговор.
Что вы знаете о Пресветлом и Темном богах? вдруг спросил он.
Глава 18. Странные сказки и не только
Пресветлый и Темный боги сотворили этот мир. Потом они посмотрели на все и решили поделить обязанности. Один стал заниматься делами живых, а другой делами уже усопших. Сначала все у всех было хорошо, а потом Темный решил подарить людям некую силу, которая способна призывать духов изнанки
в тела еще живых людей. Судя по тому, что пишут в книгах, он это сделал из природной злобности, чтобы усложнить людям жизнь. А Пресветлый потом дал людям силу противостоять этому злу.
«Судя по тому, что пишут в книгах» повторил кардинал мои слова и с любопытством на меня посмотрел. Интересное выражение. Намекает на то, что вы думаете иначе.
А вот это уже нехорошо. Мало ли что я могу думать, но, если это будет идти вразрез с официальной версией, меня вполне можно заклеймить еретичкой, а мне такого «счастья» не нужно. И все же что-то в этом старике заставляло говорить откровенно. К тому же Он ведь не зря показал мне изменчивые фрески старого храма?
Вы сами натолкнули меня на мысли о том, что все может быть не так однозначно, как привыкли считать, осторожно ответила я. Люди не стали бы возводить храм обоим богам, если бы один из них и в самом деле был воплощением зла.
Вы умная девушка, чуть склонил голову кардинал, как-то по-новому меня разглядывая. На некоторое время задумался, а потом произнес: Знаете, я, пожалуй, поведаю вам одну сказку. Опасную сказку, он так на меня посмотрел, что у меня по спине поползли неприятные мурашки, которую не стоит никому рассказывать, но некоторым людям ее все же следует знать.
А может, не надо? попыталась я откреститься от такой чести, но на лице кардинала снова появилась добрая усмешка, и он ответил:
Это всего лишь сказка. Не пугайтесь. И посмотрел на фреску, где Пресветлый исцелял тяжелобольного человека, а рядом на земле лежал уже умерший. Говорят, в изнанке все выглядит совсем иначе. По крайней мере на самом первом ее уровне, куда души усопших попадают сразу после смерти. Там нет красок, нет света, но и нет и тьмы все черно-белое. А еще белое там становится черным, а черное белым. И лишь бог может без последствий пересекать грани этих реальностей. Сказав это, он медленно пошел к следующей фреске и так долго молчал, что я не выдержала:
То есть, пересекая грань, светлый бог становится темным и наоборот?
Кардинал пристально посмотрел мне в глаза и наконец ответил:
Бог это бог. Он не меняется, просто мы видим его иначе.
От осознания того, что он только что сказал, у меня пересохло в горле. Из слов кардинала невольно напрашивался вывод: Пресветлого и Темного богов никогда не существовало, а был лишь один. И озвучивать этот вывод вслух нельзя, иначе меня обвинят в богохульстве. Но получается, что, так сказать, раздвоение личности божества это афера храмовников. И для чего это было сделано? Вопросов в голове стало просто неприличное количество, но с языка сорвался один:
Но зачем он дал людям темный дар?
Кардинал сделал вид, что не услышал моего вопроса, и продолжил рассказ:
Вот такой бог когда-то жил в далеком мире. В сказке чего только не бывает, правда? Его улыбка стала грустной. И все было в его мире хорошо Сравнительно, конечно. Все же люди это люди, и живут они по своему разумению: любят, ненавидят, делают добрые дела и грешат. А еще люди смертны. И проблема в том, что они смертны внезапно. Некоторые не оставляют завещания, а потом их дети воюют между собой и чуть ли не смертоубийства устраивают, и души умерших из-за этого страдают; некоторые не успевают при жизни что-то сделать или сказать, и их души не могут успокоиться; другие никак не отпустят обиду и жаждут покарать своего убийцу; а кто-то страдает из-за того, что видит, как убиваются из-за его смерти близкие. И все они не могут покинуть первый пласт изнанки, куда попадают сразу после смерти. Постепенно негативные чувства поглощают их все больше, они зацикливаются на том, из-за чего застряли, и не могут двигаться вперед на встречу с богом. Они превращаются в неприкаянных злобных духов, которым уже не суждено очиститься и отправиться дальше
Кардинал вздохнул, ненадолго остановился еще у одной фрески и продолжил:
Бог того мира любил всех одинаково: и тех, кто еще жил в его мире, и тех, кто уже умер и проходил очищение души на кругах изнанки. И он хотел помочь им отринуть мир живых и быстрее пройти посмертный путь.