И мы, с мадам Жанной всегда были готовы к обороне.
Волк воя завалился набок, оскал обезобразил его морду, широко открытые глаза медленно стекленели. Картина была не из прекрасных. Зато всё произошло мгновенно.
Из раны на шее торчал кинжал графини. Жанна подошла и рывком вытащила своё оружие из тела животного. Кровь стала вытекать быстрее, толчками, окрашивая белый снег.
Кузнец уехал по моему поручению в Неаполь, оставлять кинжалы было жалко. Мой торчал в боку волка, я тоже последовала примеру подруги. Это было настолько для нас естественно, что мы не обратили внимания, на тишину, возникшую на поляне.
Ведь это личное оружие каждой из нас, которое идеально лежало в руке, пристреленное и проверенное.
Вытирая об снег окровавленный кинжал, поднимая голову, я столкнулась взглядом с князем д' Фуркево, в нём было презрение какое-то, что ли, или отвращение.
Да кто поймёт этого вечно недовольного человека.
Вас монахини так воспитали, мадемуазель Каталина? спросил он презрительно и зло, вас явно не секли в детстве.
Да, ваша светлость, монастырь тот в горах был, знаете ли, горы многому учат, я обманчиво спокойно улыбнулась, внутри же сжималась пружина. Ещё сильнее.
А вы где были всё это время? Пока мы здесь с волком, так сказать, развлекались.
Засунула кинжал в ножны и без помощи кого-либо вскочила на лошадь в мужское седло.
Князь поморщился, да не дамское седло и не сбылась моя мечта, не полюбят меня такой, какая я есть, а становится такой, как он хочет, уже было мне далеко не с руки.
Злость разлилась изнутри тёмной желчью и заполнила меня всю, затмила разум, ища выход. Что значит, секли? Он в своём уме? Как Жанна потом говорила, в тот момент я была копией своего отца. Вонзила шпоры в бока своей красавице Ласточке, вымещая на ней всю накопившуюся досаду. Она встала на дыбы, я удержалась в седле. При этом запрокинув голову, увидела серое и до невозможности холодное, как глаза моего папаши, небо.
Да гори оно всё диким пламенем, (возможно по-русски, не помню), а затем была бешеная скачка домой и слёзы злости и отчаяния. Злости, прежде всего на себя, что выместила гнев на бедном животном и сейчас конюху придётся залечивать ей раны.
Разочарование во всём, что меня окружало, всё было зря, я обрела вроде любящего дядюшку, но он постоянно занят, хотя пытается, хоть как-то общаться. Отец же вовсе чужой по духу человек. Ладно, чего уж там, прорвёмся, пора за работу, видимо. Давно я не заходила в мастерскую, с этой светской жизнью.
Обернувшись, я увидела, что все, кто был на поляне, следуют за мной. Графиня рядом, брови нахмурила, нет уже того задора, нет той улыбки, в глазах понимание и поддержка.
А вот и князь догоняет, мы ускорились.
Ненавижу.
Не буду рассказывать про дальнейшие разборки на поляне, меня попытались вновь отчитать, уже свидетелями был весь двор. Я была достаточно резка с князем и сломала хлыст о ближайшее дерево. А потом мы с графиней уехали домой.
Все дальнейшие приглашения посетить Лувр были нами отклонены. Мы ссылались на мою простуду, на занятость, на отъезд в имение. Графиня Жанна владела этим искусством просто виртуозно. Так вежливо и красиво, и главное, с очень большой любовью и восхищением, но
" нет. Мы не приедем, по весьма уважительной причине'.
Киса ням мисссу смеялась девочка. А Пушист сидел довольный и чистил шёрстку. Таким вот мы кровожадные дамы из рода делла Гутьеррес, что поделать. Нас совсем не пугает вид крови. Тем более, если это кровь врагов.
Скажу больше вероятно, она нам приносит радость.
В марте мы вернулись в столицу. Вроде всё потихоньку успокоилось и забылось. Я пропадала в мастерских, смотрела, что сделали ювелиры в моё отсутствие, рисовала новые эскизы. Мы устраивали совещания, с мастерами, делясь идеями.
На стене появилась доска, выкрашенная в чёрный цвет. Мел. Чертили и спорили. Стирали, и снова наносили линии, которые вырисовывались в совершенные по своей красоте ювелирные изделия будущей коллекции. Ведь Пасха, такой великий праздник. Я готовила подарок дяде. Конечно, в стиле Фаберже. Необыкновенной красоты пасхальное яйцо на шикарной подставке, которое планировала поставить ему на рабочий стол.
А ещё хотелось весенней тематики в ювелирных изделиях, лёгкости, прозрачности, полёта и грации.
Неожиданно вечером, когда я одна засиделась за работой, меня вызвали в холл центрального входа. В малой гостиной меня ожидал немолодой месье, как мне сказали, и срочно просил принять по очень важному делу.
Я стремительно вошла в комнату и незамедлительно присела в реверансе.
Ваше Величество, дядя стремительно, в восторге бросилась к нему в объятия.
Мадемуазель, вы покажите мне свои мастерские? спросил этот великолепный мужчина, осторожно держа меня в своих объятиях. Я изучающе на него смотрела, и, наверное, в этот момент была готова подарить ему свою
дочернюю любовь.
« не забыл! Приехал».
И пусть это будет наша маленькая тайна, его улыбка делала меня безоружной. Нет, не безоружной и покладистой баронессой, а не применяющей оружие сеньоритой, так будет точнее.
Мы поднялись на второй этаж, я открыла своим ключом дверь в жилое крыло. И мы вошли в коридор, далее в малую гостиную из неё можно было спуститься в мастерские.