Мелькнула и испуганно исчезла в дверях фигура боярской дочки, в глубине терема послышался плач ребенка. Вслед за Любославой под навес крыльца медленно вышел Завид. Темный, изможденный, со слипшимися волосами и впадинами вместо щек. Укороченную правую руку словно неуместная боксерская перчатка венчал набалдашник тугих тряпочных повязок в посветлевших от стирки кровяных разводах.
Завид кивнул мне уважительней некуда и уперся взором в Шибая.
Чушь сказали. Не по плечевой сустав ему руку отхватили, а всего лишь до локтя. Из-за тряпок точно не видно. Покороче, конечно, чем у Рыкуя, но сгибаться будет однозначно. Приделает на культю стальной крюк и сможет с рынка авоськи таскать влегкую. Интересно чем ему кость отчикали. Ни одной пилы или ножовки я здесь не встречал. Топором на разделочной доске? Эти могут. В любом случае вировская эскулапка бабка Данья - невероятный гений, хирург от бога, не знаю, правда, от какого, но без вмешательства высших сил тут не обошлось. Мне с моими скромными познаниями в медицине совершенно ясно, что Завиду была удачно проведена сложнейшая операция по ампутации, а он от болевого шока не крякнул и крови потерял явно меньше критического объема. Вот зря он с постели поднялся, ему бы полежать с недельку, бульонов попить, мяска пожевать. Хорошо ветер прекратился, а то унес бы нашего Завида как девочку Элли из Канзаса в волшебную страну имени Оззи Осборна.
Срочно выдать бабке Данье премию старика Нобеля за вклад в практическую медицину! Я серьезно.
Пока я размышлял над чудесным исцелением Завида, Шибай, приложил левую руку к груди и совершил неожиданно глубокое для своей комплекции согбение в пояснице, пальцами правой погладив землю. Глядя на Любославу снизу вверх, он придал своему противному голосу бесподобную мягкость вперемешку с медовой учтивостью:
- Поклон тебе, краса Любославушка! Вот и вышел срок нашего уговора! Пришел я узнать: после положенных дней скорби по усопшему мужу, согласишься ли стать моей женой? Ты уж прости, что тороплю с ответом, для меня это очень важно, ждать дольше не могу и причин этому очень много.
Умеет хорошо сказать, паразит.
Любослава молчала, в оцепенении тараща на Шибая свои бесподобные очи.
- Дай же мне ответ! - уже более требовательно произнес Шибай. - Думаю, не я один хочу его услышать.
- Сейчас ты его увидишь! - пробормотала Любослава после короткой паузы, а затем с болезненным стоном и, как мне показалось, с наслаждением, одним махом сорвала с головы платок. Встряхнула освободившимися, неаккуратно и очень коротко остриженными волосами, обожгла Шибая упрямым, отчаянным вызовом округлившихся глаз.
Шибай зажмурился, резко отвернулся, точно получил пощечину. Рыкуй возле моего уха удивленно присвистнул. Я толкнул его локтем, приник к уху.
- Чего это она? Зачем косы отрезала?
- Не хочет больше замуж, - придавленно сказал инвалид. - Свататься к ней теперь до-о-лго никто не сможет
В голосе однорукого вспыхнул огонек восхищения. Судя по всему не каждая баба здесь решается на такую радикальную меру. Вокруг полно разинутых от удивлении ртов.
Руки хозяйки подворья безвольно пали, словно у неживой куклы. Сброшенный платок зацепился за юбку, повис на светлом подоле серым пятном.
- Не пойду я за тебя, Шибай. Никогда не пойду! - голос ее задрожал, Любослава тяжело вздохнула. - Мне слаще по мужу убиенному жизнь догоревывать, чем с тобой жить. Уходи!
Не дожидаясь когда к гостю вернется сознание, Завид швырнул на землю перед Шибаем небольшой мешочек, в котором что-то таинственно брякнуло при падении.
- Забирай боярские печати, а сюда дорогу забудь, - произнес Завид, презрительно кривя запекшиеся губы. - Затеешь дурное, я на тебя весь город подниму. Убирайся со двора, падаль!
Переварив произошедшее, Шибай быстро взял себя в руки, встопорщил
обвисшие было усища, оскалил зубы.
- Ну гляди, Любослава, я как лучше хотел. Больше предлагать не стану - сама на коленях приползешь!
Последние его слова Любослава с деревянным треском пристукнула теремной дверью. Шибай постоял еще немного, затем наклонился, подобрал мешочек, отряхнул добычу.
- Идем, - обратился Шибай к Вендару, развернулся, отодвинул плечом Рыкуя, многообещающе зыркнул в мою сторону и, ни разу не оглянувшись, двинул на выход. Дулебы поспешно затворили за ними ворота.
Склонность к драматическим приколом у всех этих ребят в крови, стадо быть. Всяк норовит встать в театральную позу и произнести заготовленные слова. Оно и понятно - кино и театров нету в помине, газет и журналов тоже не печатают еще. Каждый развлекается в меру своих способностей, даже если при этом кто-то отдает концы.
- Расходитесь, чего остолбенели? - прикрикнул на собравшихся зрителей Шепет. - Вам за стояние не платят, а свежий воздух еще никого до сыта не накормил. Дубок, ты чего пасть разинул, старый хрыч?! Открывайте ворота, гоните скот на выпас, лошадей к реке ведите. На дальней делянке завтра поутру зачинайте покос, травы там давно поспели. Кончилось затворничество, принимайтесь за обычную работу!
Ойкнули, крякнули, мужички огладили бороды, бабенки поправили сбившиеся от переживаний рубахи на грудях и талиях да и пошли пользу приносить. Обсудить случившееся можно и с сельхозинструментом в руках.