Но дикие это совсем, совсем другое дело.
- Нет, здесь надо действовать тоньше - задумчиво пробормотал я, продолжая постукивать пальцами по столешнице. Но как, ума не приложу.
За дверью раздались шаги.
Я насторожился, Хейм тоже. Прерывать королевскую аудиенцию могли только в исключительных случаях.
Едва слышный стук в дверь. Практически поскреблись, как мышь. Видимо, надеясь, что я не услышу.
- Войдите! гаркнул я. Да что они сегодня все испытывают моё терпение? И так башка раскалывается.
Секретарь вошёл, бледный как мел, заранее втягивая голову в плечи. Поджилки у несчастного тряслись.
Да чтоб тебя и этого придётся сменить, всё-таки. Долго они меня и мой характер не выдерживали. Попросить что ли Хейма, чтоб дал кого-то из своих, покрепче психикой?
Хеймдалль обернулся и коротко глянул на вошедшего.
Такой двойной дозы впечатлений мой бедный секретарь не выдержал и попятился.
- П-простите, что прерываю, в-вашество
- Ближе к делу! пробурчал я.
- В-вы просили немедленно сообщать о любых п-посланиях из Таарна
- Я уже знаю о ласточке, - вздохнул я. Только что набросал ответ вождю, можешь забрать и отправить с первой же птицей.
Секретарь отёр пот со лба.
- П-простите, ва-вашество Речь не об этом. Вернулись сопровождающие вашей сестры. Она передала вам кое-что, лично в руки.
У меня почему-то все волоски на теле встали дыбом. Волчье чутьё говорило, это не может быть простым совпадением. Ласточка от Вождя и послание от моей сестры в один день? И что такого там может быть, что она не стала отправлять с птицей, и могла передать только с человеком?
Бочком и с таким видом, словно вот-вот собирается хлопнуться в обморок, секретарь подошёл к моему столу, по широкой дуге огибая внимательно наблюдающего Хеймдалля.
Поверх горного хребта из бумаг приземлился небольшой, но судя по всему весьма увесистый свёрток, тщательно перевязанный бечёвкой. Я узнал почерк сестры, которым было надписано моё имя. И приписка передать строго в руки.
- Свободен, - глухо проговорил я. Отчего-то голос сел.
Я дёрнул бечёвку, терпения развязывать узел не хватило, я просто её порвал.
Развернул плотную бумагу. На внутренней стороне пара строк аккуратным почерком Фрейи. Она терпеть не могла писать длинные письма. Это для неё был прямо-таки рекорд.
«Друид сказал,
ни в коем случае не пить! Зелье настоено на шерсти Метели, так что думаю, должно сработать. Нанесёшь на себя, когда будешь на границах Таарна. И не вздумай обращать внимание на запах. Если не придёшь на мою свадьбу, никогда тебе не прощу! Я хочу тебя кое-с кем познакомить».
Метелью звался барсёныш, которого жених подарил моей сестре в знак того, что она теперь тоже таарнка. И ей положен собственный ездовой барс.
Так. Судя по тому, что здесь замешан друид, сестра подошла к делу серьёзно. Что ж Фрейя всегда была упорной, временами даже упёртой. Что она на этот раз придумала?
Я развернул несколько слоёв мягкой пакли, которые обнаружились внутри свёртка. Хеймдалль следил за моими манипуляциями цепко и неотрывно.
На ладонь мне выпал стеклянный пузырёк, мерцающий изнутри налитым в него зельем серебристого цвета.
Глава 7
Судя по всему, мой пропуск в Таарн.
На секунду мои пальцы сжались на толстом стекле пузырька так, что я испугался, треснет. Тут же отдёрнул их и сунул склянку обратно в паклю.
Бух. Бух. Бух.
Сердце тяжело и гулко стукнуло об грудную клетку.
Да что это старею, наверное.
Со скрипом отодвинулось кресло. Хеймдалль поднялся с места. И, нависая над моим столом, проронил:
- Я передам лорду-первому министру, чтобы приступал к обязанностям регента сегодня же. Считаю, вам следует немедленно воспользоваться подарком сестры.
Да чтоб его!
Читать вверх ногами тоже умеет? Если вообще хоть что-то, в чём этот парень плох?
Хреновей всего даже не то, что с какой-то стати мой верный помощник вздумал тут распоряжаться. А то, что Волк внутри меня рванулся с такой силой, что ещё немного, и я бы совершил оборот прямо здесь, опрокинув стол и разметав чёртовы бумаги по всему кабинету. И помчал на юг, не разбирая дороги.
Стоять. Стоять, я сказал! Пока я жив, командовать будет разум человека, а не зверя.
А у человека есть обязательства.
- Хеймдалль, я тебя не задерживаю, - произнёс я медленно, тщательно восстанавливая дыхание. Никаких действий без прямых на то моих указаний.
Он помедлил ровно пару мгновений так, чтобы показать мне, что не согласен с таким решением, и в то же время не вызывать моего гнева. А затем, коротко кивнув, развернулся и неслышно покинул кабинет.
Я откинулся на спинку кресла.
Перед мысленным взором стояли горы Таарна такие, какими я увидел их когда-то. Синие пики, зелёная поросль густых лесов. Белые облака, бесконечный бег над заснеженными вершинами первозданная тишина, древний покой и умиротворение. А воздух там какой целебный все волчьи чувства разом возвращают мне запахи звуки ощущения
Стук в дверь вырывает меня из этого окна в прошлое, в которое я провалился так, что почти поверил в него.
Хмурясь, смотрю на то, как повинуясь моему короткому разрешению, в дверь протискивается невысокий толстяк, мой новый министр торговли. Назначенный вместо одного из зачинщиков бунта, а потому особенно тревожный и мнительный, памятуя судьбу предшественника.