Арман махнул рукой, стараясь вернуть привычную небрежность, но в глазах осталась боль.
Леонард ничего не ответил. Он молча встал, подошел к окну. В его голове кипели мысли, складываясь в дерзкий, почти безумный план. «Пропасть»? «Не перекинуть мост»? Он, Леонард Строитель, возводивший дороги и школы, переплавивший свою душу? Он найдет способ. Он должен найти способ. Ради Элоизы, ставшей ему сестрой. Ради Армана, его верного кузена и друга. Ради этой хрупкой, но такой сильной любви, которую он случайно обнаружил.
Он повернулся к Арману, его лицо было непроницаемо, но в глазах горела решимость.
«Пропасть, кузен? повторил он тихо. Может, это просто канава, которую нужно засыпать? Не спеши хоронить надежды. Ничьи.»
Он не стал раскрывать секрет о чувствах Элоизы. Сначала нужен план. Надежный, как каменная кладка новой школы.
«А пока расскажи, как дела с амбаром Жака?»
Арман, сбитый с толку резкой сменой темы, заговорил о строительстве, но Леонард слушал лишь вполуха. Его ум уже работал над новой, самой важной на данный момент стройкой мостом через пропасть сословных предрассудков. Он обещал Элоизе. И слово графа Виллара было тверже камня.
Глава 25. Фундамент для Моста
Однако прежде чем возводить мост, нужно было понять его опоры. Начать решил с фундамента с прошлого самого Армана.
«Арман, начал Леонард на следующий день, зайдя в кабинет, где кузен склонился над картой будущих дорог, вчерашний разговор он заставил меня задуматься. О многом. И о тебе тоже. Ты всегда рядом, мой верный «теневой министр», но о твоей семье, о твоем прошлом я так мало знаю. После после того инцидента многое стерлось.» Леонард сделал паузу, изображая привычную для всех легкую растерянность человека с пробелами в памяти. «Почему почему ты, де Люсьен, оказался без состояния? Ведь твой отец был младшим братом моего отца, графом, пусть и меньшего титула?»
Арман оторвался от карты, его взгляд стал отстраненным, чуть печальным. Он отложил циркуль.
«А, это старая история, Лео. Ты и правда забыл.» Он вздохнул. «Мой отец, твой дядя Робер, был человеком увлекающимся. И не в лучшем смысле. Карты, скачки, сомнительные предприятия. Он прожигал состояние с устрашающей скоростью. Мама умерла рано, я почти ее не помню. А отец» Арман махнул рукой. «Он умер, когда мне было шестнадцать. Оставил после себя не титул и поместье, а горы долгов и заложенные по самые балки родовые земли. Титул де Люсьен просто красивая пустота. Все, что осталось фамильное серебро, которое я успел спрятать от кредиторов, да старый портрет деда. Граф де Виллар, твой отец, мой дядя, был добр: он выкупил долги, чтобы спасти честь семьи, и взял меня к себе. Вот и вся моя «династия», кузен. Я сын неудачника и мота, без гроша, без земли, без перспектив, кроме тех, что дарует милость главы дома Виллар.» Он произнес это без озлобления, с горьковатой самоиронией, но Леонард уловил глубоко запрятанную боль и стыд.
Леонард кивнул, впитывая информацию. Долги, растраченное состояние, полная финансовая зависимость. Это объясняло многое в сдержанности Армана, его преданности дому Виллар и абсолютной уверенности в своей «недостойности» герцогской дочери. Но для Леонарда из 2025 года это не было приговором. Деньги можно было заработать, статус изменить. Нужен был план, и не только финансовый.
«Спасибо за откровенность, Арман, тихо сказал Леонард. Ты больше, чем достоин. Помни это.» Он похлопал кузена по плечу и вышел, оставив того в легком недоумении от странной серьезности Леонарда.
Следующим шагом Леонард решил привлечь ум, свободный от предрассудков их круга. Он приказал пригласить к обеду месье Франсуа Леруа, учителя, которого он выписал из Парижа для школы в Вилларе. Леруа, человек просвещенный, с живым умом и республиканскими (хоть и осторожно высказываемыми) взглядами, мог стать неоценимым советчиком.
Обед проходил в малой столовой. Арман отсутствовал уехал проверять ход работ на мельнице. За столом сидели Леонард и несколько смущённый, но польщённый приглашением Леруа. После обсуждения успехов первых учеников и планов на новый учебный год Леонард плавно перевёл разговор.
«Месье Леруа, ваши суждения о обществе всегда кажутся мне глубокими и лишёнными привычной нам слепоты. Вы говорили о естественных правах человека, о ценности личности вне зависимости от происхождения.» Леонард сделал паузу, играя с ножом. «Представьте гипотетическую ситуацию. Два человека. Он умный, благородный, честный, но без состояния и громкого имени. Она его ровня по уму и душе, но дочь герцога. Между ними пропасть сословных условностей, предрассудков семьи. Есть ли, на ваш взгляд, просвещённый взгляд, способ построить мост через эту пропасть? Как дать таким людям шанс?»
Франсуа Леруа отложил вилку, его умные глаза задумчиво смотрели
на Леонарда. Вопрос был неожиданным и откровенным. Учитель немного растерялся, почувствовав, что гипотеза не так уж гипотетична.
«Монсеньор, это деликатный вопрос, начал он осторожно. Пропасть, о которой вы говорите, вырыта веками. Но мосты строят. Иногда их возводят силой характера и непоколебимой верой сами влюблённые, как герои тех самых романов, что мы обсуждаем с учениками. Иногда требуется помощь извне. Союзника, обладающего влиянием и готового бросить вызов условностям.» Он посмотрел на Леонарда, словно примеряя на него роль такого союзника. «Финансовая независимость мужчины ключевой момент. Герцог вряд ли отдаст дочь нищему, но может рассмотреть кандидата, доказавшего свою состоятельность, пусть и не рожденного в пурпуре. Новые времена, монсеньор торговля, мануфактуры, наука они открывают пути для таланта и энергии, пусть и не сразу ведущие в герцогские особняки.» Леруа сделал паузу, собирая мысли. «Еще один путь изменить восприятие самого герцога. Показать ему в этом молодом человеке не выскочку, а достойного, полезного для семьи и, возможно, даже для его герцогства человека. Завоевать его уважение делом, а не родословной. Это долгий путь, требующий терпения и мудрости союзника. И огромного мужества от самих молодых людей. Общество не прощает таких дерзостей легко.»