«Крестьяне из Фонтенуа они там поколениями берут валежник, охотятся на зайцев. Граф, твой дед, смотрел на это сквозь пальцы. Традиция».
Леонард уставился на спорную область на своей новой, еще незавершенной карте. «Традиция? Или юридическая дыра, превратившаяся в санкционированное воровство ресурсов?»
Мини-победа: Обнаружена утечка ресурсов. Точка для давления или переговоров.
Попытка 5: Первая Реформа Сортировка Шерсти (Запуск Пилотного Проекта)
Просматривая сводные отчеты о продажах сельхозпродукции, Леонард зацепился за цифры по шерсти. Ее сваливали в кучу со всего графства и продавали оптом перекупщикам по усредненной, невысокой цене. В памяти всплыл амбициозный староста Ларошели, Мартен Лефевр, и его недавние слова о качестве пастбищ. Когда Арман в очередной раз заехал с отчетами, Леонард изложил идею:
«Мартен Лефевр. Он утверждал, что овцы с его северных пастбищ дают шерсть тоньше и мягче?»
Арман кивнул, настороженно:
«Так он говорит. Но перекупщики берут все в общий котел. Какая разница?»
«Вот в этом и ошибка», парировал Леонард. «Прикажи Мартену: пусть выделит шерсть с тех пастбищ отдельно. Тщательно промоет, расчешет. Мы продадим ее не как «графскую шерсть», а как «Шерсть Высшего Сорта из Угодьев Ларошели». Цена должна быть существенно выше. Дополнительную прибыль часть Мартену и его пастухам, часть в графскую казну. Мотивация».
Арман поднял бровь еще выше, его скепсис был почти осязаем:
«А если не купят? Если перекупщики откажутся от таких заморочек? Терять время и силы»
«Рискнем», твердо сказал Леонард.
Это был не просто совет, а его первый стратегический приказ, направленный на извлечение дополнительной прибыли за счет качества и маркетинга, а не экстенсивного увеличения объемов или налогов.
Победа (потенциальная): запущен экономический эксперимент. Первый тест системы на восприимчивость к инновациям и материальному стимулированию.
Попытка 6: Социальный Эксперимент Вдова
Лебран (Устранение Бага Справедливости).
История с заниженным налогом для вдовца Лебрана (теперь уже вдовы Лебран) не давала покоя. Это был вопиющий пример несистемности. Леонард вызвал Жана Бернара. Староста явился, ожидая новых выговоров, его потное лицо было напряжено.
«Жан, вдова Лебран Сколько у нее сейчас детей? Чем кормится семья?» спросил Леонард без предисловий.
Бернар, удивленный конкретным и, казалось, сочувственным вопросом, растерянно заморгал:
«Пятеро, ваша светлость. Старший, Пьер, пасет ваших овец у Сен-Клу, получает гроши. Младшие помогают по дому, собирают хворост. Хлеб с квасом и то не каждый день наедаются. Еле сводят концы, светлейший».
Леонард кивнул, делая вид, что услышал это впервые.
«Хорошо. Освободи ее хозяйство от осеннего налога овсом. Полностью.»
Бернар открыл рот, готовый возражать или оправдываться, но Леонард поднял руку.
«Но! Запиши это освобождение в податные списки. Четко. И объяви на ближайшем сходе: помощь от графа оказывается по нужде, а не по чьей-то личной милости или знакомству! Кто еще в деревне в подобном отчаянном положении вдовы с малыми детьми, старики без родни, калеки без возможности работать пусть староста доложит мне или месье Арману. Мы рассмотрим каждое прошение».
Бернар смотрел на него, пытаясь понять подвох. Не найдя его, он медленно кивнул, бормоча что-то вроде:
«Будет исполнено, ваша светлость Объявлю»
Ушел он без прежней ворчливой злобы, скорее озадаченный.
Победа (маленькая, но системная): заложен первый камень формализованной, прозрачной системы социальной поддержки. Ключевой элемент публичное объявление. Это лишало старосту монополии на "милость" и превращало помощь в инструмент легитимности власти графа.
Внутренний Монолог / Вечерняя Синхронизация:
Вечер. Леонард сидел в кресле у потрескивающего камина, растирая ноющую грудь едкой мазью по рецепту Бушара. Запах камфоры и трав смешивался с запахом пергамента и чернил. Его взгляд блуждал по новой карте, лежавшей на столе уже не бесформенной, а обретающей точные контуры, по записям Пьера о шерсти, по королевскому указу о налоге, который пока висел дамокловым мечом.
«Это как собрать сервер высшей лиги вручную в темноте без инструкций», думал он, наблюдая за игрой теней. «Каждый проводок крестьянин с его страхами и надеждами. Каждый чип староста со своим ПО: устаревшим, глючным или потенциально вредоносным. Материнская плата эти проклятые традиции и законы. Глюки, перегревы, конфликты адресов неизбежны». Он вспомнил испуганно-надежный взгляд вдовы Лебран, азарт в глазах Лефевра, потное лицо Бернара. «Но когда система когда она заработает когда данные потекут по правильным каналам, когда чипы начнут выполнять эффективный код» Впервые за долгое время он почувствовал не раздражение от хаоса, а азарт системного архитектора, столкнувшегося с уникальным, невероятно сложным, но осязаемым вызовом. Он строил не абстракцию. Он строил мир. И первый, самый хрупкий контур этого мира карта, реформа, социальный эксперимент уже проступал на пергаменте реальности.
За окном завывал ветер, предвещая настоящие осенние шторма и метафорические, в виде королевского налога, и вполне реальные. Леонард потушил свечу. В темноте, под вой ветра, азарт горел ярче боли. Игра только начиналась.