Ты? уточнила я.
Да. Именно я.
Не понимаю, развела я руками.
Знаешь, Изабелла. Мне кажется, что у тётушки был дар предвидения.
После слов Базиля я вспомнила, как мама говорила, что тётушка Абигайль не иначе как ведьма и напророчила нам беды. Однако теперь, я скорее склонна думать, что тётушка видела мамин характер и догадывалась, что до добра он не доведёт.
Однако же мне вспомнилось также, что тётушка и раньше отказывалась продавать мельницу, когда папа нашёл хорошего покупателя. Жаль, я не успела спросить у неё, что она хотела этим сказать мне, а теперь уже и не спросишь.
Хорошо, что всё хорошо закончилось, вздохнула я. Ты снова человек.
Но я всё так же, Изабелла, нуждаюсь в верном друге. Мне предстоит непростой путь доказать, что я Базильверд ди Брасс и вернуть наследство.
Я помогу тебе всем, чем смогу.
Он улыбнулся, и у меня ёкнуло сердце.
Я никогда не забуду твою доброту, дорогая Изабелла.
Мы обыскали несколько комнат. Нашли пожелтевшую от времени бумагу и высохшие чернила. После чего Базиль написал несколько писем и вручил их мне.
Изабелла, что бы ни случилось, не возвращайся в особняк, пока не увидишь меня лично, и пока я сам не
скажу, что здесь безопасно. Понимаешь?
Мне лучше остаться с тобой! Ты совсем один! я не хотела покидать друга. Но он положил руки на мои плечи, посмотрел мне в глаза и произнёс:
Я один, пока все думают, что я сгинул в путешествии. Но если ты передашь письма, жадные слуги не посмеют мне ничего сделать.
Меня не выпустят из особняка.
Выпустят, если скажешь привратнику тайной слово.
Я сделаю так, как ты скажешь.
Тогда не медли, скорее покинь этот особняк, где всё пропахло колдовством и предательством.
Я спрятала письма на груди под платьем, оделась и с грохочущим сердцем подошла к воротам.
Куда собралась? рявкнул привратник, загораживая дорогу.
Мне миледи позволила. Проявила милость, потому что мама заболела, я расправила плечи и произнесла: Соргерена ботере.
Хм За несколько мгновений, что он буравил меня маленькими глазками, мне стало жарко от волнения. Надо же, поумнела. А то всем крови попила. Будешь и дальше умной, заживёшь хорошо. Иди. И возвращайся вовремя, иначе миледи огорчится. И будет худо.
Конечно, я не хочу злить миледи, улыбнулась я, протиснулась мимо привратника и ворот и побежала ловить извозчика.
В этот вечер мне предстояло совершить несколько важных поездок и передать письма Базильверда ди Брасса нескольким влиятельным вельможам, верным родственникам и друзьям семьи, чтобы все знали: единственный наследник графа вернулся и готов объяснить, что случилось с ним и его семьёй.
До поздней ночи я ездила по адресам и разносила письма.
Я думала, что мне придётся пробиваться, уговаривать принять письма, но стоило упомянуть имя ди Брассов, передо мной открывались все двери.
Меня приглашали в роскошные кабинеты, где я, сбиваясь от волнения, рассказывала, что Базильверда заперли в его родном особняке и не выпускают, и что ему нужна помощь, потому что слуги подкуплены мачехой
Уже скоро к особняку ди Брассов спешили его знакомые и друзья на помощь. А я сделав дело, с тоской на сердце вернулась домой.
Увидев меня на пороге, без вещей, денег и кота, мама ехидно хмыкнула:
У всех дети как дети, а у меня глупая гусыня. Ни польстить, ни соблазнить, ни замуж выйти. Тьфу.
Я сняла накидку, шляпку и, оглядев опустевший без Красавчика дом, прошла в мастерскую.
***
Слухи, что единственный наследник ди Брассов вернулся из затянувшегося путешествия, волной прокатился по столице. О нём написали во всех газетах, даже в одностраничных. Особенно поле того, как Базильверд удостоился аудиенции у королевы.
Одну из таких купила мама и, читая на кухне, проворчала:
Ну вот! Зачем ты вернулась домой? Надо было оставаться в особняке. Пишут, что этот самый ди Брасс молод и хорош собой. Если бы ты, Белла, была поумнее, мы бы уже жили в новом доме.
Я чуть не подавилась пирогом, услышав её слова.
Ты что, мама?! Ты мне предлагаешь я чуть не подавилась пирогом.
Ничего я тебе не предлагаю. Дурочка ты у меня. А вот была бы я моложе она мечтательно закатила глаза.
Мне было очень грустно и одиноко находиться дома.
Чтобы не расклеиться, я старалась гнать воспоминания о том, как мне было здорово с Красавчиком. Он был, а теперь его нет. Теперь это красивый, влиятельный граф, перед которым трепещут самые милые аристократки столицы. И мне, простой швее, о нём лучше и не мечтать.
Лишь наплыв клиенток не дал мне упасть духом. Я набрала заказов и должна была выполнить их. Но вечерами или в обед, когда находила тоска, и мне становилось невмоготу, я покидала дом и шла по местам, где мы когда-то с Красавчиком гуляли.
На улице подтаивал снег, уже чувствовалось приближение весны, оживлённо щебетали птицы, а я сидела на скамейке, жевала булочку, купленную у лоточницы, и смотрела на городской парк.
Рядом кто-то сел.
Я подвинулась, чтобы никто не нарушал моего уединения и, подняв булочку, откусила от неё кусочек.
А мне? Мр-ра раздался до боли знакомый бархатный голос.
Я вздрогнула, обернулась и увидела улыбающегося Базиля! Закинув ногу на ногу, как столичный щёголь, и постукивая пальцами по набалдашнику дорогой трости, он смотрел на меня так нежно и ласково, что я не удержалась и бросила ему на шею.