Ты живой? согласен, надо было хотя бы поздороваться. Но я нахожусь в большом шоке от того, что тут мальчик, непонятно откуда взявшийся. Взрослых не наблюдается. И что с его речью?
Ой, батюшки! Живехонек, ровно зайчище под урезом! округлив большие глаза выдал мальчишка. Глянь-ко, Господи помилуй! Кровь-то на тебе, аки у потрошёной курицы Не заговорённый ли?
Курицы? Мальчик, а где твои родители? поинтересовался я, теперь точно убедившись, что мальчик живой. А у него точно должны быть родители. Кажется, я лучше с ними поговорю и узнаю, где я. Речь мальчишки будто из исторического романа. Он что, в историческом клубе заигрался? Или фильмов каких пересмотрел.
Отец на реке удáми промышляет. Матери дома со сестрой не́мощной. А тебе чиво? наклонил мальчик голову и прищурился.
Да как-то я сам не знаю, куда занесло меня, голос дрожит, прерывисто дышу. Растерявшись, ответил мальчишке.
А чьих будешь? Кровушки много всё так же подозрительно щурился мальчик.
Кровь моя медведя ранил. В лесу напал. Далеко отсюда. Путешественник яЛадогу ищу, вот те вспомнил, так вспомнил. Мозг соображает хорошо.
Ладога? Да ты, дядя, век проспал! Ныне уж не град, а село! Там ныне рыбацкие шалаши да церковь покосившаяся!И што за безрукий? Лук прозевал делает шаг вперёд, качая головой.
Медведь сломал отползаю немного назад. Честно, я в панике.
Обронил, сказываешь А кровь-то чья? Медведища, говоришь, а когтей на тебе не видать, делает ещё один шаг ко мне. Кряхтя наклоняется, разглядывает следы на земле. И следов зверя нетути. Аль ты вовсе не сюды бежал?
Родимый, не губи да что же это такое. Я боюсь мальчонку, отползаю ещё немного к дереву.
Может, ты, боярский слуга, с поля боя сбеглый! Слыхал, бояре беглецов клеймят, как скот, делает ещё шаг ко мне. На прошлой неделе у кузнеца сына за побег клеймили рёв на всю округу стоял.
Сглотнул. Громко. Страшно. Будто отец отчитывает за то, что вырвал страницу с замечанием из дневника. Только хуже.
Сенькой звать. А ты чудной больно. И одежа, и речь. Да и зла в тебе не вижу хмуро отвечает Сенька.
М-максим П-петрович заплетающимся языком отвечаю я.
За мной! В овин спрячу У нас в деревне лекарь есть Только смотри, ежели врёшь... беря за руку меня, Сенька пытается поднять.
Поднявшись на ноги, голова сразу закружилась, в глазах завертелись чёрные круги и поплыли вертолёты. Я чувствовал, что уже падаю, но мне не дали. На удивление хрупкое, но сильное плечо Сеньки меня подперло.
Я помогу, ответил Сенька, уверенно поддерживая меня, направляясь в какой-то овин. Овечек, что ли, там держат. Хотя откуда в лесу овцы?
Глава 2. Осколки других эпох
а в голове будто взорвали Яндекс.Навигатор. Мысли путаются, как оборванные провода, искрятся обрывками воспоминаний: асфальт, гул машин, вспышка света А теперь только трава по колено, шепот ветра в листве и странная, давящая тишина.
Мальчишка словно из сказки, речь старинная: «человече», «аки», а глаза тёмные, как лесные омуты, смотрят недоверчиво, будто я не человек, а призрак.
- Может, это я спятил? Нейроны, что ли, перемкнуло от удара?
В ушах звенит, в висках пульсирует. Если б не боль в боку, можно было бы решить, что это сон. Но рёбра ноют с такой отчётливой, живой яростью, что хоть кричи.
- В психушку затащат, если узнают. Или я в коме? Мать реветь будет.
А парнишка-то крепкий, хоть и щуплый. Действительно же помогает идти. Впился плечом в бок, как робот-сиделка, и ведет тихонько по тропинке. Без него я бы тут и сдох, честно. На корячках могу только ползать, а ноги подкашиваются, будто кто-то невидимый режет поджилки. Шаг боль в рёбрах, шаг мир плывёт. Да и тропинку эту я бы не заметил. Всё же нереальное место, тут что-то не сходится. Слишком уж живописно. Деревья, блин, пахнут настоящими деревьями, не как в парке с их пластиковыми скамейками. Здесь запах смолы и влажной земли бил в нос, как удар совести после вранья.
Лес постепенно редеет. В просветах между деревьями уже маячат крыши низкие, покосившиеся, будто придавленные тяжестью лет.
- Почти пришли, - буркнул мальчишка, шмыгая носом и вытирая сопли рукавом. Смешной такой. Попробовал улыбнуться, но он отпрянул. Видимо, моя улыбка больше походила на гримасу боли. «Решит, что я псих», мелькнуло в голове.«А вдруг я прав? Может, я и впрямь сошел с ума, и всё это галлюцинация?»
Вышли из леса прямо в деревню. Самая обычная деревня. Совсем как в «Игре престолов», только без бюджета. Ни проводов, ни асфальта. Нет музыки, и никто не жарит шашлык. Даже мусора нет! Ни одного ржавого «Жигуля», ни одного пластикового пакета, цепляющегося за кусты, как городской призрак. Абсолютно не современная. Есть только лай собак и кудахтанье кур.
Избы, самые настоящие избы! Стоят тесно, словно жмутся друг к другу, но не от страха, а чтобы быть ближе и роднее. Старушка на крыльце долбит что-то в ступе хоть бы взглянула. Её лицо, изрезанное морщинами, казалось, хранило тайны старше этих изб. Мы медленно идём мимо. Из трубы валит густой дым, пахнущий не дровами, а чем-то горьким полынью, наверное. Или тлением времени.
Деревушка маленькая, примерно 10 изб, вросших в землю, как грибы после дождя. Кривые деревянные заборы, покосившийся колодец с цепью и какой-то палкой. Над крышами вился дымок, смешиваясь с запахом навоза. У дальнего края стояла церквушка - деревяшка с облезлым крестом. Крест был перекошен, словно сам Бог отвернулся от этого места. Очень странно, у нас вроде следят за церквями. Дверь забита досками. Батюшка, видимо, на удалёнке или сбежал