охотится. И, судя по всему, своей жертвой он хочет сделать меня.
Доктор Пирогов! его голос, ровный и обманчиво-дружелюбный, прорезал тишину ординаторской. Можно вас на минутку?
Я медленно выпрямился, намеренно не спеша, и подошёл к нему. Костик испуганно отскочил в сторону.
Слушаю вас, Фёдор Андреевич, ровным тоном сказал я.
Я тут изучал документацию отделения, он стоял, сложив руки на груди, в классической позе доминирования. И обнаружил любопытный факт. У вас, доктор Пирогов, на данный момент нет ни одного пациента под личным наблюдением. В клинике полно больных, ординаторы завалены работой. А вы, наша главная звезда, бездельничаете. Как это понимать?
Вот оно. Первый удар. Не в лоб, а с фланга, с использованием бюрократии и формальностей.
Он не спрашивал. Он обвинял. Это был не вопрос. Это был тест.
Проверка на прочность. Он хотел увидеть, как я буду реагировать. Буду ли я оправдываться? Злиться? Роптать? Он пытался с самого начала поставить меня на место. Показать, кто здесь новый вожак.
Наивный лис. Он думает, что зашёл в курятник. Он не понимает, что попал в клетку к волку, который просто притворялся курицей.
Тридцать процентов в Сосуде. Не изобилие, но комфортный оперативный резерв. Достаточно на несколько недель спокойной работы.
Но если проклятье, этот мой невидимый надзиратель, решит, что я отлыниваю от спасения жизней оно может начать капризничать.
Поэтому атака Рудакова была не просто неуместной. Она была несвоевременной. Но я был в хорошей форме. И готов к диалогу с ним.
Я всех своих пациентов вылечил, Фёдор Андреевич, ответил я спокойно. Включая дочь графа Ливенталя, если эта фамилия вам о чём-то говорит.
Я констатировал факт. И положил на стол между нами очень тяжёлое, аристократическое имя.
Теперь его ход.
Рудаков слегка поморщился. Укол достиг цели, но он был хорошим фехтовальщиком и не показал, что ранен.
Я не видел записей об этом в больничных протоколах, ответил он.
Бюрократический выпад. Он не мог оспорить факт, поэтому атаковал форму. Предсказуемо.
Мои возможности и сфера деятельности простираются далеко за пределы этой клиники, я выдержал его взгляд, не мигая. Не всё лечение, Фёдор Андреевич, происходит в стенах больницы и фиксируется в журналах учёта. Наш главврач знает об этом. Можете спросить у него.
Я давал ему понять простую вещь: я не его ординатор. Я независимая сила, которая по своему усмотрению пользуется ресурсами этой клиники. И он, как временный управляющий, должен с этим смириться.
Мне не нравится такой подход, процедил он, и в его голосе прорезалась сталь. В моём отделении всё должно быть задокументировано. Каждый шаг. Каждый диагноз. Каждый пациент. Ясно?
Обязательно учту ваше пожелание, я вежливо кивнул.
Не дожидаясь ответа, я развернулся и пошёл обратно к Костику и снимкам, оставляя его стоять в дверях.
Противостояние только начинается. Я выиграл первый раунд, но это была лишь разведка боем.
Рудаков не Морозов. Он не будет действовать грубо. Он будет плести паутину из протоколов, инструкций и докладных. И мне придётся либо научиться танцевать в этой паутине, либо просто сжечь её вместе с пауком. Хотя оба варианта мне не нравились.
Что это с ним такое? шёпотом спросил Костик, когда Рудаков покинул поле зрения. Он нервно оглядывался, словно боялся, что новый заведующий услышит его даже через стену. Чего он к тебе прицепился?
Инструмент в руках Бестужева. Острый, любопытный и, судя по всему, направленный прямо на меня.
Не обращай внимания, ответил я. Новое начальство всегда пытается показать, кто тут главный. Это как метка территории. Пройдёт. Давай лучше займёмся пациентом. Что там у Александра?
Костик с облегчением сменил тему.
Вот, смотрите, он указал дрожащим пальцем на один из снимков. Правая височная доля, медиальные отделы.
Я наклонился над снимками. И увидел это на одном из срезов. Идеально круглое образование размером с горошину. Яркое кольцо, накопившее контрастное вещество, с ещё более яркой, почти светящейся точкой в самом центре.
Что это, чёрт возьми? пробормотал Костик.
Я изучал снимок.
Мне не нужно было МРТ, чтобы увидеть аномалию, но изображение подтвердило её физическую привязку. Энергетический «шум», который я видел в его ауре, исходил именно отсюда. Эта штука была не болезнью. Она была словно антенной.
Я прогнал в голове дифференциальный диагноз, скорее для проформы. Это не было похоже на классическую опухоль, глиому, слишком правильная, чёткая форма. Не инсульт не было характерных ишемических изменений
в окружающих тканях. Не простая киста она бы не накапливала контраст так активно.
Похоже на абсцесс, предположил я вслух. Или туберкулёму. Видишь это кольцевидное накопление контраста? Типично для инкапсулированного гнойника.
Абсцесс мозга? Костик присвистнул. Откуда?
Хронический отит, синусит, даже кариозный зуб может стать источником инфекции, которая с током крови попадёт в мозг. Назначай цефтриаксон два грамма два раза в день, метронидазол пятьсот миллиграммов три раза. И добавь противотуберкулёзные препараты на всякий случай.
Я выписал стандартный протокол лечения.