Господин Зодчий? изумилась она.
Здравствуйте, мне бы с мужем вашем поговорить.
С Олежой? она прижала руку к груди. Опять учудил чего, ирод?
Женщина нахмурилась и помотала головой:
Не он это, ваше благородие. Вот вам крест, не он! Как тогда вы за него у трактира вступились, честь вам и хвала, так он, почитай, всё работает и работает, совсем не пьёт! Не он это, ваше благородие!
Я по поводу икон.
Ах икон! лицо её просветлело. Конечно-конечно. Иконы! А я-то сразу! Уж простите, господин Зодчий! Олежа! Олежа, дурак ты блаженный! К тебе его благородие пришёл!
Она исчезла в доме, но голос её, пусть и приглушённый, продолжал взывать к мужу. Наконец, отворилась дверь, и на пороге дома появился худосочный иконописец. Вид у него был сильно смущённый. За ним воинственной глыбой встала супруга, подталкивая муженька в спину и одновременно с этим очень громким шёпотом увещевая:
Иди, Олежа! К тебе ж само благородие!
Доброго дня вам, ваше благородие, очень тихо проговорил Олег. Глаза на меня поднять он боялся.
Здравствуйте. Позвольте задать вам пару вопросов Насчёт ваших икон.
У меня внутри всё дрожало от нетерпения, но виду я, конечно, не подавал. Вряд ли этот человек понимал, какое чудо совершил. И это правильно. Чем меньше людей будет знать о открытии, тем лучше.
Да, ваше благородие. Конечно
Я могу взглянуть на вашу мастерскую?
Зачем? напрягся Олег.
Всегда мечтал увидеть рабочее место творца, с почтением проговорил я. Я наслышан про ваши иконы и подумывал сделать заказ
Заказ? Не могу я, ваше благородие. Две иконы ещё должен сделать, а там работы до конца года. Простите Людям обещал!
Жена что-то шикнула ему, но Олег оказался непреклонен. Он даже выпрямился чуток.
Борисовы слово держат!
Уважаю. Я бы хотел встать в очередь, если возможно, на икону.
Конечно-конечно. Вам какой святой покровительствует? оживился Олег.
Может быть, у вас есть какие-то образцы?
Тот помотал головой:
Нет, нет, ваше благородие. Так оно
не работает. Вы называете вашего святого, а я уж сам как-то его рисую. Так оно от души будет.
И с правильным использованием Таланта, подумал про себя я, но вслух сказал:
Понимаю! Простите, не хотел отвлекать, но всё же, мне попросту мечталось посмотреть, как работают гении!
Жена Олега, совершенно точно, дала тому по почкам, потому что мужчина охнул, а затем часто закивал:
Конечно-конечно, проходите.
Будете пирожки, ваше благородие? С грибами, с рыбой, с картошечкой? засуетилась женщина.
Я машинально согласился на рыбу, а затем, склонившись, вошёл в домик иконописца. Потолки здесь были низкие, старые. Даже бытовых приборов особо не разглядеть. Привыкли вне цивилизации жить. Мы прошли мимо печи, на которой развалился жирный серый кот с крайне недружелюбными глазами.
А затем оказались в небольшой каморке, со столом напротив огромного окна, выходящего на юг, чтобы света всегда хватало. Здесь пахло краской, древесиной и чем-то ещё.
Вот Смотрите, ваше благородие, Олег неловко прибрал со стола, освобождая холст с бородатым старцем. Это вот святой Варлаам. Делаю вот
От готовящейся иконы исходило отчётливое Эхо. Хорошее такое Эхо, но в нём не было того, что я почувствовал в реликвии у Паулины.
И вот вы рисуете это всё, а потом просто вставляете в раму? задал глупый вопрос я, сканируя помещение.
Ну да. Рисую и вставляю, вздохнул Олег, так и глядя в пол. Смущался он страшно. Наверное, потому что был трезвым.
Ваше благородие, он вдруг поднял взгляд на меня. Спасибо, что вступились за меня там. Простите, я когда выпью Ну сам не свой. Но если не выпью, оно разъедает меня изнутри, понимаете? Должен иногда пить, иначе работать не смогу.
Бремя многих носителей Таланта. Если не умеют балансировать на острие, то либо спиваются, как прежний Михаил Баженов, то либо теряют способность творить. Становятся ремесленниками, выжигая Талант. Горестное саморазрушение, несправедливое.
А рама у вас уже готова под неё?
Да возьму одну из тех, вон у меня стоят.
Я посмотрел на стеллаж, заставленный различными рамками. Местные, резные.
Плотник наш делает. Кабальный Святослав, слышали, может? Сам-то я не очень с деревом.
Слышал.
Пустышки. Не то, совсем не то. Но что же? Я подошёл к столу, осторожно опёрся на него, изучая работу Олега. И в этот момент почувствовал источник. Под столешницей. В ящике.
Простите, у вас водички не найдётся?
Конечно-конечно, ваше благородие, засуетился иконописец, шатнулся к двери, получил протянутый ковш от подслушивающей супруги. А я уже выдвинул ящик и уставился на небольшую книжечку с золотыми страничками, аккуратно разделёнными папирусной бумагой.
Что это?
Это для золочения, ваше благородие. Сусальное золото. Вот, вода, как вы просили.
Я взял ковш и сделал несколько крупных глотков. Это непростое золото. Такие сокровища и такая халупа?
Сами делаете?
Да какое там, ваше благородие. Тихон из Комаровки. У меня нет ничего для этого. Я рисую им, ваше благородие. Так какой святой вас интересует? Я запишу.
И цену не назовёте?
Сколько заплатите, столько и заплатите, пожал плечами Олег. Я же не для денег это делаю.
За дверью отчётливо громко вздохнула его жена. И потопала прочь. Да, владельцы Таланта часто не от мира сего.