Магистр Громов, который до этого смотрел на меня со скепсисом, теперь смотрел с откровенным, неприкрытым шоком. Его рот был приоткрыт.
Что что это за плетение? прохрипел он, не веря своим глазам. Такого не существует
Я посмотрел на свою пылающую, потрескивающую руку, потом на окаменевшего от ужаса Родиона. Весь зал замер в благоговейном страхе.
Я поднял свой пылающий кулак, поднёс его к лицу, словно собираясь прикурить от него сигарету, и с самой невозмутимой ухмылкой, на которую был способен, спросил в звенящую тишину:
Кому-нибудь надо прикурить?
Глава 4
Кто-то из студентов в задних рядах нервно хихикнул и тут же замолчал, испугавшись собственного звука.
Родион Голицын смотрел на меня так, будто я был не просто врагом, а каким-то первобытным, непонятным божеством огня и камня, которое спустилось в их мир и начало шутить шутки. Он открыл и закрыл рот, не в силах произнести ни слова.
Магистр Громов очнулся от своего ступора.
Воронцов!!! взревел он, и его голос эхом прокатился по залу. Немедленно! Прекратить! Плетение!
Но в его голосе была не только ярость. В нём был страх. Он боялся, что я не смогу это контролировать. Что эта нестабильная, невозможная магия сейчас рванёт и разнесёт половину полигона вместе со всеми нами.
Я посмотрел на свою пылающую руку, потом на бледное лицо Родиона, потом на перепуганного магистра. И меня захлестнул дикий, пьянящий азарт.
Подождите! Подождите,
магистр! крикнул я с восторженной улыбкой. Самое интересное только началось! Разве не будет спарринга
Я шагнул к Родиону, протягивая ему свой пылающий кулак.
Ну же, Голицын! Твоя стихия лёд, моя огонь и камень! Давай проверим, кто кого! Это же будет классика!
Родион Голицын, услышав моё предложение, сделал то, чего я от него никак не ожидал. Он не бросился на меня с проклятиями. Он просто развернулся и, спотыкаясь, почти бегом, вылетел из зала, как будто за ним гналась сама смерть.
Магистр Громов же, увидев, что я не собираюсь отменять плетение, а наоборот, хочу драться, принял единственно верное решение.
ВСЕ ВОН!!! заорал он на оставшихся студентов, которые застыли, как статуи. ЖИВО!!!
Его рёв вывел их из ступора, и они, толкаясь, бросились к выходу.
А затем он повернулся ко мне. Он не стал атаковать. Он сделал другое. Он топнул ногой, и от его ноги по всему полу полигона пошла волна серой энергии. Каменные плиты под моими ногами завибрировали и стали вязкими, как глина. Мои ноги по щиколотку увязли в камне, который тут же снова затвердел, приковав меня к месту.
Я сказал, прорычал он, тяжело дыша, УРОК. ОКОНЧЕН.
Он смотрел на мою всё ещё пылающую руку, а затем на меня.
А ты, Воронцов, останешься здесь, пока не успокоишься и не развеешь это. А потом немедленно ко мне в кабинет.
Он не стал дожидаться ответа, развернулся и вышел из зала последним, оставив меня одного. Прикованного к полу. С горящим кулаком. И в полном восторге от произошедшего.
Я остался один в огромном, гулком зале. Прикованный к полу. Восторг от демонстрации силы медленно угасал, сменяясь другой, не менее сильной эмоцией. Жаждой знаний.
Фух выдохнул я, глядя на свою невероятную руку. Нужно в библиотеку. Срочно! Сколько же всего интересного я ещё не знаю.
Я попытался «потушить» кулак так, как потушил бы спичку резко махнув рукой. Огонь лишь вспыхнул ярче. Дурак. Я вспомнил, что нужно не просто желать, а контролировать.
Я сосредоточился, мысленно представил, как разрываю связь с потоками Земли и Огня, как отпускаю их. Пылающая броня с шипением рассыпалась в чёрную пыль, оставив после себя лишь лёгкий запах серы. Рука была в полном порядке.
Эй! Магистр! крикнул я в сторону выхода. Я всё! Можно меня освободить
В ответ тишина. А затем в дверях снова появилась голова Громова. Он посмотрел на мои ноги, увязшие в камне, потом на мою обычную руку.
Успокоился? прорычал он.
Так точно! бодро ответил я.
Он вздохнул, потёр своё лицо со шрамом.
Ладно.
Он снова топнул ногой. Камень под моими ногами на мгновение стал мягким, как глина, и я тут же вытащил ноги. Затем пол снова затвердел.
В мой кабинет. Живо, приказал он и исчез.
Его кабинет находился здесь же, на полигоне. Маленькая, аскетичная комната, где пахло потом, сталью и оружейной смазкой. На стенах висели не картины, а схемы боевых плетений и разные виды тренировочного оружия.
Громов сидел за своим столом и смотрел на меня. Долго. Молча.
Садись, сказал он наконец.
Я сел.
Воронцов, начал он, и его голос был на удивление спокойным. Я преподаю в этой Академии двадцать лет. Я видел всякое. Видел гениев, видел бездарей. Видел, как дар просыпается от стресса. Но такого он покачал головой, такого я не видел никогда.
Он подался вперёд.
То, что ты сделал это невозможно. Смешать стихии Земли и Огня на таком уровне контроля это Высшая магия. Это то, чему учат на пятом курсе. И то не всех. Откуда ты это знаешь?
Он не кричал. Он не угрожал. Он спрашивал. Как исследователь, столкнувшийся с аномалией.
Я слушал его, и его вопрос был абсолютно резонным. И действительно, откуда я это знаю?
Я задумался.
Магистр я я искал слова, пытаясь объяснить необъяснимое. Понимаете, в чём дело наверное, это как гениальный музыкант