Созерцание блеска, подобного благородному серебру, важнее людских хитросплетений, ответил отшельник. И вышел полюбоваться луной, сидевшей птицей на ветке берёзы.
Тетрадка
Приходили за советом о том, как увеличить надои молока у престарелой коровы, читался по мере надобности Молитвослов. Летели дождевые тучи на Самару, которые следовало направить в засушливый Казахстан
Все важные события дня отшельник Матвей записывал в свою тетрадку.
Имелись в тетрадке и записи, связанные с обузданием отшельником своих чувств:
«Понедельник. Напомнить Смотрителю Ада, когда туда попаду, что сегодня я выпил лишнюю чашку чая.
Вторник. Сегодня я снова выпил лишнюю чашку, правда, не полную»
Разное поведение
Живи отшельник в миру, наверняка бы заведовал лавкой товаров, а в случае везения имел бы и свой завод. Но ум житейский среди отшельников ценился не высоко, поскольку оценивал и делил всё то, на что был направлен. Ценился ум интуитивный, который объединял, сострадал и лечил, и который раскрывался в человеке благодаря постам и молитвам. И отшельник Ю. мучился своим житейским умом, как мучаются страшной болезнью.
Однажды Ю. спросили:
Равно ли, почтенный, ведёте вы себя с умными и глупыми людьми?
Ответ был молниеносным:
С умными я больше беседую, глупых больше люблю.
Руки Христа
Даже если спасаешь тонущего в реке человека, умей увидеть главное. Умей увидеть, что к тонущему протянуты не твои немощные руки, а руки Христа.
Утро нашей жизни
Доброе утро! говорил всякий раз, встречая приходивших к нему мирян, один отшельник.
Да, но сейчас уже вечер (или полдень), поправляли его.
Я имею в виду совсем другое утро, пояснял отшельник. Я имею в виду утро нашей жизни!
Кто виноват?
Прости мне, брат, мою угловатость! попросил Филимон, сложив на груди руки и глубоко сострадая своему ближнему.
И ты меня прости, ответил, скрывая боль, Юлиан. За то, что вовремя не отодвинул свою ногу!
Луна на небе
Наблюдая как-то луну, всплывавшую над лесом, Нил восхитился её лицом, рябым от ночных бабочек, и произнёс:
А всё-таки радостно сознавать, что она ничья ни монгольская, ни русская, ни французская луна на небе!
Дары молитвы
Именно отшельник Сысой не уставал удивляться дарам, которые приносит ему молитва. Окинув хозяйским взглядом свою пещеру, толкнув для порядка её щербатую стену плечом, Сысой качал головою. И спрашивал в который уже раз:
И куда ты, пещера, исчезаешь во время молитвы? Остаются лишь бескрайняя земля да бескрайнее небо!
В докиевские времена
Известное дело!
А что принёс?
Позолоченный полог зари.
А робкие перезвоны капель росы, которые я просил тебя принести не единожды, принёс?
А вот перезвоны-то принести и не смог!
Тогда снова отправляйся в мир, и непременно их мне принеси...
Так беседовали, сказывают, ученик и Учитель, жившие ещё в докиевские времена. Языческая, малопонятная для нас религия тогда господствовала на земле.
Старец Иридий
Если еды в пещере Иридия не было три дня, он не особенно расстраивался, если не было неделю не слишком горевал. В этой связи община отшельников установила над старцем опеку, да и миряне, сильно его любившие, присматривали за ним.
Именно старцу Иридию принадлежат слова, сказанные им после глубокой молитвы:
Отвыкайте что-либо просить у Всевышнего. Благодарите Его даже за то, чего Он вам не дал.
Единая Книга
Окружающие нас леса, реки и горы являют собой Единую Книгу, которую всем нам, людям, надлежит научиться читать.
А как же книги печатные? спросили
его.
Они составляют лишь несколько страниц Единой Книги, весьма, впрочем, полезных, ответил Макарий.
Звучание тишины
Взгляд его, любящий всё живое, умел сгущаться, как сгущается солнце в увеличительном стекле, и лечить человека. А речи Евлампия, нередко звучавшие на старославянском языке, помогали ускорить лечение.
Однажды Евлампий наблюдал мирян, споривших друг с другом. Слыша зубовный скрежет и видя духовным зрением рога, мелькавшие над ними, Евлампий стал молиться. А когда спорившие замолчали, произнёс:
Просьба, окрашенная беспристрастием, приятна и просителю, и просимому. Приятна независимо от того, будет или не будет удовлетворена.
Вопросы затворничества
Отшельник Рафаил, задавший этот вопрос мирянам, долго ждал на него ответа. И не дождавшись, сообщил:
Молитва достигла Всевышнего, если шум ветра превратился в музыку. Если в тёмной пещере стало светло, как днём.
Обсуждая вопросы затворничества с другими отшельниками, Рафаил указывал как на сильные, так и на слабые стороны его. Это была не критика, иссушающая почву под ногами, а попытка понять природу мирозданья, скрытое дыхание его.
Делился Рафаил со своими слушателями и наблюдениями, которые он вёл над самим собой. Однажды Рафаил признался:
Находясь в удалённых от мира Жигулях, я чувствую себя ближе к природе. И ближе к людям, чем прежде, когда я жил рядом с ними, в тесноте городов.
Совет наставника
Окружённый со всех сторон людьми, освещавшими сырую волжскую ночь не только восковыми свечами, но и своими нимбами, Ванюша заглянул в своё сердце как в ларец, хранивший самое дорогое. И увидел в нём рыбу, плывущую кверху брюхом по реке