Мы скажем Петунья отложила пропитавшийся кровью кусок бинта и пересадила племянника на высокий детский стульчик: Гарри, я думаю, проголодался. Хорошо, что от Дадли осталось немного каши, сейчас не до готовки. Я думаю, не стоит показывать полиции это письмо.
Она кормила Гарри тот ел жадно, не плевался, как Дадли, только иногда замирал и вздрагивал, и тогда Петунья тихо гладила его по черноволосой голове.
Мы скажем, что моя сестра сбежала из дома с парнем по фамилии Поттер, и больше мы ее не видели. Что если она и вышла потом замуж, нам об этом ничего не известно. Пусть сами ищут документы о бракосочетании, сомневаюсь, что они что-нибудь найдут, да и какая разница. А мы просто нашли на крыльце корзину с малышом что за дурной вкус, как будто мы живем в каком-нибудь Египте времен Моисея! Я скажу, что малыш вылитый папаша, насколько можно судить в его возрасте
Кстати, так оно и есть, неодобрительно ввернул Вернон.
Петунья скормила Гарри последнюю ложку каши, вытерла перепачканный рот, кивнула и продолжила:
А самое главное, Вернон Прости, я не хотела тебе это говорить Ты знаешь, я и сама подумала, что все это чушь, но Она замялась и наконец выпалила: В последнем письме Лили писала, что боится за ребенка. Там нет ничего ненормального. Обычные плохие сны и дурные предчувствия, и несколько намеков на то, что за Поттерами охотится какой-то маньяк. И что она жалеет, что вынуждена прятаться и не высовывать носа из дома, потому что скучает по мне и хотела бы встретиться. Если мы покажем полиции это письмо, как ты думаешь, могут они предположить, что Лили тайком передала нам сына, чтобы уберечь его? Может быть, через кого-то, кто не захотел нам показываться? Может быть, она надеялась потом забрать его, но
Звучит чертовски мелодраматично, мистер Дурсль шумно, как-то по-моржовьи, вздохнул и поднялся на ноги. Думаю, не стоит тянуть. Вызову полицию, а потом позвоню в офис, сообщить, что сегодня меня не будет. А если полиция не проглотит твою версию, можно просто усыновить мальчишку. Возможно, волокиты будет больше, но не это главное. Мы-то знаем, что он наш племянник.
Петунья подогревала для Гарри остатки молока, когда Дадли вышвырнул из манежа свою погремушку и громко заревел.
Трудновато придется, пробормотал Вернон. На няньку денег нет
Посмотрел на растерянную жену и выдавил ободряющую улыбку:
Зато когда мальчишки подрастут, в четыре кулака они дадут отпор любому. Когда придет время отправлять их в школу, тебе не придется тревожиться насчет хулиганов.
В школу Петунья покачала головой. Давай не будем заглядывать так далеко. Нам бы сегодняшний день пережить
Глава 2. Ночь, полная воспоминаний
Что-то с ним было не так.
Детский врач утверждал, что малыш совершенно здоров. Миссис Полкисс, с которой Петунья нередко встречалась на детской площадке, рассказала, что ее
сынишка тоже плачет по ночам и что это режутся зубки. Даже посоветовала какую-то успокаивающую настойку, мазать десны. Настойка не помогла, а Петунье вспомнилось вдруг, как Лили однажды сказала, смеясь: «Я бы сварила тебе зелье от прыщей, Туни, вот только на магглов зелья действуют слишком слабо». Это было еще в школе, Петунья тогда смертельно обиделась на сестру-ведьму, и в памяти застряла только обида где-то на одной полочке с чашками, превращенными в крыс, и жабьей икрой в карманах. Теперь же обида куда-то делась, истаяла, как снег под апрельским солнцем. И этой холодной февральской ночью, когда за окном раскачивались под ветром голые ветки деревьев, а волшебные совы наверняка сидели где-нибудь в тепле, Петунья задумалась не о чувствах, которые вызвали у нее когда-то давно слова сестры, а о той информации, которую они несли.
Зелья слишком слабо действуют на нормальных людей, но волшебники-то успешно ими лечатся! Может, и не только лечатся, но об этом Петунья решила не думать. Ей нужно было лекарство для Гарри, который снова плакал вместо того, чтобы спать самому и дать поспать своей бедной уставшей тетке. И, едва задумавшись о волшебных лекарствах, она тут же поняла, где нужно их искать. Там, где Лили покупала всяческую гадость для летних домашних заданий ту самую жабью икру, и глаза угрей, и панцири жуков, и каких-то мерзких склизких червей. Петунья совершенно точно помнила, что над лавкой со всеми этими гадостями, а может, по соседству с ней, раскачивалась и скрипела на ветру жестяная вывеска «АПТЕКА».
Одно воспоминание потянуло за собой другие. Темный, тесный и обшарпанный бар, через который можно было пройти на волшебную улицу «совершенно неприличное место», как шепотом высказалась мама, когда они вошли туда. «Неприличное» это было еще мягко сказано, подумала Петунья, вспомнив, как они с Лили, две домашние девочки, шарахнулись от пропитой рожи какого-то мерзкого типа и наткнулись на уродливую старуху с трубкой в желтых кривых зубах, и как та старуха хихикала им вслед и бормотала о маленьких симпатичных маггляночках, соблазнительно невинных и вкусно пахнущих. И как ухмылялся тип за стойкой, видя их испуг. И как маме пришлось объяснять этому типу, что дочка идет в школу, вот письмо, нужно попасть к магазинам, а тот неторопливо протирал залапанные стаканы, а потом открыл им проход рядом с вонючим мусорным баком! Хорошего же волшебники мнения о собственном мире, раз вход в него располагается на помойке!