Готова! звонким голосом сообщила «служанка».
Готов. Готов, эхом отозвались длиннопалые.
Ну что, поехали, сказал Координатор, подходя ко мне вплотную.
После чего вставил мне в ухо нейрофон.
Я сидел на грубом деревянном стуле, прикованный к его подлокотникам ржавыми наручниками. Комната, в которой я находился, была самой настоящей средневековой пыточной. В углу дыба, на которой болталось чье-то окровавленное, безжизненное тело с багровыми следами от плети на руках и плечах. На полу пятна крови. Как бурые, засохшие, растрескавшиеся, так и свежие, похожие на разлитый густой вишневый сироп.
Слева от дыбы стоял длинный стол с разложенными на нем жутковатого вида инструментами, покрытыми характерной буро-кровавой ржавчиной. Похоже, тут никто не заботился о стерильности крючьев для сдирания кожи, толстых ногтевых игл, щипцов, ножей разнообразной формы и еще множества других орудий выковыривания из людей чистосердечных признаний.
Был в комнате и второй стол, за которым сидели трое палачей в красно-бурых костюмах. Четвертый стоял возле меня, крутя в руках здоровенное шило.
Ну что, так и не скажешь, как тебя зовут? участливо спросил палач.
«Это игра, несколько напряженно подумал я, ища глазами колесико-регулятор восприятия реальности. Это всего лишь игра»
Колесика не было!
Не было вообще никаких видимых инструментов управления игрой. Только картинка, «вид из глаз» от первого лица слишком хорошо прорисованный для того, чтобы у меня возникли хоть малейшие сомнения в реальности происходящего. Ибо нарисовать сейчас, думаю, можно что угодно. Но как подделать плотный, тошнотворный запах крови и ржавчины, пропитавший комнату? Как создать на компьютере кокон из вони, окутавшей палача и состоящей из смеси ароматов давно не мытого тела, чеснока и вчерашнего перегара?
Забыл, наверно? почти ласково произнес палач. Я помогу вспомнить.
И со всей силы всадил шило мне в запястье.
Я почувствовал, как сталь с хрустом пробила сустав и воткнулась в дерево подлокотника. Но палач на этом не успокоился. С искренним сочувствием глядя мне в глаза, он достал из кармана второе шило и, размахнувшись, всадил его в мою вторую руку.
Я закусил губу. Хрен ему, а не имя! Но урод принялся расшатывать оба шила в моих ранах, и я невольно застонал. Когда толстая железная игла проворачивается в тебе, скрипя по костям и разрывая нервы, довольно сложно оставаться спокойным и бесстрастным, словно герой киношных боевиков
«Киношных боевиков!»
Я зацепился за эти слова, как утопающий, хватающийся за соломинку! Это не мой мир, это просто нарисованная игрушка! Я человек из другой, настоящей вселенной, где есть кино, боевики и супергерои, которые невозмутимо поплевывают через плечо, когда им втыкают шилья в руки.
Но блин, как же больно!!! Навалившаяся на меня реальность была слишком реальной для того, чтобы мое сознание усомнилось в ее реальности Тройная тавтология, как нельзя лучше передающая мое состояние. Мир, в котором я жил раньше, стремительно отдалялся, терял краски, всё больше казался бессмысленной, занудной игрой, в которую я рубился слишком долго. А настоящая жизнь вот она! Нависла надо мной, смрадно дыша в лицо, улыбаясь щербатым ртом и с интересом заглядывая в глаза, словно подпитываясь моей болью, как ночной крылатый вампир пьет кровь зазевавшейся жертвы
Аналогия была слишком очевидной. Я прекрасно помнил, как убил кровопийцу-колдуна, умеющего превращаться в лорда Гаттингтона, правителя Вотервилля. Вернее, вельможу-оборотня, питающегося кровью запоздалых путников. У него был такой же проникновенный взгляд, когда он выпивал жизнь из моей сестры. Я снес ему башку топором, но было уже поздно укушенная сестра начала стремительно перерождаться, и мне пришлось второй раз воспользоваться тем же топором, чтобы в Вотервилле не появилось еще одно чудовище взамен убитого
Повторю вопрос. Как твое имя, чужак? Зачем ты пришел в наши края вместе со своей шлюхой-сестрой? Чтобы убить ее после того, как ты зарубил нашего лорда? Не находишь, что это довольно глупый поступок? Или, может, ты просто одержим дьяволом и всем будет проще, если тебя просто сжечь заживо на костре? Не отнимай наше общее время, назови себя и своего покровителя и клянусь, ты проведешь эту ночь на мягкой соломе, пьяным и счастливым. А утром умрешь, даже не почувствовав, как горит твоя грешная плоть, сознавшимся перед казнью дают много вина, чтобы они могли упиться до бесчувствия.
Между тем боль становилась всё нестерпимей. Еще немного и я, забыв про гордость и честь моего рода, начну орать в голос, чтобы хоть немного заглушить ее
«Черт, а ведь он прав, шевельнулась мысль в моей голове. Это лучше, чем умереть под пытками в застенках Вотервилльского замка. Я слышал, что местные палачи могут пытать людей неделями, не давая им умереть от страшных мук и потери крови. Не лучше ли сказать то, что они хотят услышать, и сразу покончить со всем этим?»
Итак, твое имя?
Снайпер, невольно сорвалось с моих губ.
«Дьявол! Какой Снайпер? Что вообще значит это слово? Я же хотел сказать совсем другое!»