А где оружейник? спросил Лекарь.
Пришлось признаваться в своем провале. Я в подробностях описал нападение на конвой, сопровождавший задержанного оружейника. Фима молча выслушал меня, потом сказал:
«Куклы» совсем страх потеряли. Вероятно, они вас от бизнес-центра пасли.
Вероятно, согласился я.
Или это опять крыса в подполье сработала, тут же выдал вторую версию Лекарь.
Возможно.
Только вот откуда крыса могла узнать, что мы этой дорогой поедем? И самое главное, откуда она могла знать, что оружейника повезут в полицейской машине? О задержании Олега Кормчего я сообщил Шахматисту и Лекарю. Больше никто не знал. Но утечка могла произойти и из полицейского отделения. Этот вариант нельзя сбрасывать со счетов.
Ты должен найти крысу, Корнев. Кто-то очень хорошо окапался и работает тонко. Пока ты это не сделаешь, мы все под ударом, сказал Лекарь. Ладно. Пойду займусь твоим человеком. Держи в курсе. И вообще отдохни сегодня. Ты плохо выглядишь.
Еще бы я выглядел хорошо. Меня прямо-таки
корежило от мысли, что преступник в очередной раз обставил меня на ровном месте. Голова пухла от разных мыслей. Того и гляди взорвется к чертовой матери, обдав всех кровищей и серым веществом. Приятного мало.
Я попрощался с Фимой и сел в машину. Некоторое время я просто сидел за рулем, тупо уставившись впереди себя.
Что, командир? Какие указания?
Предлагаю надраться, мрачно сказал я.
Хорошая идея, Рома. Можно я так буду тебя называть? спросил Кощей.
Да, конечно, рассеянно ответил я.
Тогда заедем по дороге в одно место. Купим хороших напитков, предложил Кощей.
И снова я согласился.
Василиса все время молчала, уставившись на здание, куда унесли тело Петра Евгеньевича.
Я завел мотор, и мы выехали в сторону Купчино. По дороге заехали в магазин «Ароматный мир», куда Кощей пошел один. Вскоре он вернулся с двумя пакетами, в которых позвякивали бутылки. Он поставил их между собой и Василисой. И мы продолжили путь.
Мне в принципе было все равно, что он купил. Сейчас что спирт, что водка все едино. Тело лихорадило. Мысли путались. Ноги заплетались. Я чувствовал то дикую слабость, то резкий прилив энергии и желание кого-либо убить.
Начался отходняк после операции. Если бы она удалась, я бы легче перенес последствия нервного напряжения. Миссия успешно выполнена. Можно и расслабиться. Но я погружался в мрачную пучину безысходности и не знал, как оттуда вынырнуть.
Я завернул в знакомый двор на улице Олеко Дундича и остановился перед нашей парадной.
Пойдем, командир, спрыснем раны, сказал Кощей.
Мы поднялись на этаж в мрачном молчании. Я позвонил в дверь. Встретил нас Рогов. Одного взгляда ему хватило, чтобы понять, что с вопросами сейчас лучше не лезть. Он пропустил нас в квартиру и запер дверь.
Я вошел в гостиную и плюхнулся на диван. Откинулся на спинку и закрыл глаза. Тем временем Кощей увлек Рогова на кухню, и они там усердно зазвенели бутылками, соображая на стол.
Рома, ты ни в чем не виноват, неожиданно раздался рядом женский голос.
Я вздрогнул и открыл глаза. Это была Василиса. Она сидела в кресле напротив и выглядела закачаешься.
Почему все пытаются меня убедить в том, что я ни в чем не виноват? мрачно спросил я.
Потому что у тебя такой вид, словно ты себя винишь за все грехи человечества, ответила она.
Я считаю, что где-то что-то недоглядел, поэтому мы и попали в переплет. Но вот понять никак не могу, где ошибся.
А я думаю, что ты действовал правильно. Просто ты видишь так картину мира, исходя из вводных, а они у тебя не полные. В то время как крыса, играющая против нас, обладает полной картиной мироздания. Поэтому ты все время на шаг позади него. И вовсе не из-за медлительности или ошибок, а потому что ты идешь ровно, а он опережает тебя. Ты делаешь шаг, а он два.
Василиса говорила с жаром, словно пыталась убедить незрячего в том что он может видеть. Но неожиданно от ее слов стало легче.
Тут и Кощей нарисовался. Он позвал нас на кухню, где была накрыта поляна.
Выпили по первой. Водка как вода пошла. Я даже не заметил, что выпил. Тут же Рогов налил по полной еще раз. После второй я почувствовал легкое охмеление. Обе рюмки выпили молча. Кощей, видно, все рассказал Рогову. Максим смотрел на нас со смешанными чувствами. Тут был и восторг, и горечь от потери. Мы все-таки еще не успели притереться как команда, стать друзьями, одной семьей. Для него Петр Евгеньевич Крюков был еще один погибший соратник, которых на его коротком пути сопротивленца было уже достаточно.
Из закуски на столе была копченая колбаса, соленые огурцы, селедка, утопающая в подсолнечном масле, лук кольцами и, конечно, черный хлеб. На плите стояла кастрюля, в которой варилась в кипящей воде картошка. И когда только ребята успели ее почистить? Или это домашняя заготовка Рогова?
Я съел пару кружков колбасы и закусил соленым огурцом. В голове сделалось тепло, но на душе оставалось так же погано. Впрочем, после разговора с Василисой жить было можно.
Сегодня мы работали хорошо. Но я переоценил наши силы, поэтому получилось так, как получилось, мрачно сказал я.