Придёт время, сам увидишь, проворчал я и налил себе газировочки.
Однако газировку мне попить не дал директор киностудии «Ленфильм» Илья Киселёв. Он схватил меня за плечо и потащил к первому столику, где сидели Сергей Бондарчук, Ирина Скобцева, Екатерина Фурцева, Сергей Герасимов и высокопоставленные чиновники из Госкино.
Потом поешь, зашипел на ухо Илья Николаевич.
Я так-то хотел попить, я попытался выкрутиться и вернуться к своим друзьям.
Ты сюда пить что ли пришёл? гневно зыркнул на меня директор «Ленфильма», схватив меня как следует за рукав пиджака. Запомни, от этих людей зависит твоё будущее, и моё, кстати, тоже. Сейчас представлю тебя Кате Фурцевой, поэтому, прошу тебя, не ломайся как Дунька Распердяева. И сделай морду лица попроще.
Так сгодится? я уставился зрачками на кончик своего носа и немного приоткрыл рот, из-за чего моя физиономия приобрела вид умственно-недоразвитой здоровенной детины, которую лишь по недоразумению одели в элегантный деловой костюм.
Зря я тебя сразу не уволил, сволочина, шикнул Илья Киселёв и подтолкнул меня к столику, где сидели «боссы» всего советского кинематографа.
И как полагается важным шишкам, сидящие за первым столиком гости фестиваля, не сразу обратили на нас внимание. Илья Николаевич чуть-чуть помялся, несколько раз выразительно прокашлялся и лишь затем робко обратился к товарищу Фурцевой:
Екатерина Алексеевна, вы хотели посмотреть на нашего ленинградского Феллини, который наделал много шума своей короткометражкой
Я хотела? удивилась министр Культуры, окинув меня немного затуманенным взглядом, словно капризная барыня неразумного холопа. Не помню. Хотя Фурцева криво усмехнулась, взяла две стопки коньяка и, встав из-за стола, один «стопарик» протянула мне. Выпьешь со мной, Феллини твою за ногу?
Мне доводилось слышать, что Екатерина Алексеевна любила крепкие выражения. И хоть словосочетание «твою за ногу» относилось к литературным ругательствам, мне отчего-то стало неприятно. А вот остальных товарищей, сидевших за столом, крепкое словцо министра культуры позабавило. Но громче всех заржал директор нашей киностудии Илья Киселёв, которому по должности полагалась пресмыкаться перед начальством. Почему в стране победившего социализма лизоблюдство было в таком же почёте, как и при проклятом царизме? Лично я ответов не имел.
Мне пить нельзя, у меня алкогольная непереносимость, буркнул я. Могу впасть в забытьё и в неосознанном состоянии посадить наш трёхпалубный красавец-теплоход на мель.
Не надо на мель, хохотнула Фурцева и передала коньяк Илье Николаевичу. Хреновый из тебя получится режиссёр, ха-ха.
Если вообще получится, добавил Сергей Герасимов, который сняв трилогию «Тихий Дон», навсегда вошёл в элиту советских кинорежиссёров, и его мнение резануло меня больнее всего.
Ну, хоть в чём-то мы опередили Голливуд, хе-хе-хе, немного зло и раздражённо захохотал я. Определяем режиссёров по количеству выпитого алкоголя. Молодцы! я намерено громко рявкнул, чтобы было слышно за всеми соседними столиками. Американцы-то тупые смотрят на мировые кассовые сборы и своей кинопродукцией захватывают всю планету! А потом через кино диктуют свои ценности, создавая благоприятный имидж державы номер один! Мы же гордимся выпитым коньяком, браво министру культуры и Сергею Герасимову! я захлопал в ладоши и в этот момент оркестр перестал играть песню «Как провожают пароходы» и весь зал уставился в нашу сторону.
Ты чего мелишь заревел на меня Илья Киселёв. Извините, Екатерина Алексеевна, выпил парень лишнего, то есть лишнего покурил.
Не надо, Илья Николаевич,
я не курю, протараторил я, войдя в раж. Назовите мне хоть одно наше советское кино, которое с помпой прошло там в Штатах? Которое взяло не приз и не почётную грамоту, а собрало кассу и вошло в десятку самых успешных киноработ в год премьеры?
Прекрати скандалить, прошипел на меня Сергей Бондарчук.
Ничего, пусть говорит, усмехнулась Екатерина Фурцева.
Вы думаете, что самое дорогое кино в мире, «Война и мир», сделает прорыв? уставился я на Бондарчука. Проведите тестовый показ для работников американского посольства в Москве, и я даю руку на отсечение, что некоторые из них уснут на первой же серии.
Ты бы конечно снял лучше? осклабился Сергей Бондарчук.
«А я оказывается большой молодец, за пять минут поссорился с двумя сильнейшими влиятельными советскими кинорежиссёрами и самим министром культуры», пронеслось в моей голове, поэтому, взяв себя в руки, я резко сменил тон.
Не знаю, но экранизировать Льва Толстого близко к тесту это самоубийство, это заведомый провал, произнёс я уже тихо. Наш зритель на такое кино пойдёт, потому что это наша история. А если ещё и школьников подвезти в добровольно-принудительном порядке, то часть финансовых потерь удастся отбить. А вот американцы с европейцами будут выходить из кинозалов и плеваться.
И почему же? прошипела Фурцева.
Потому что существует железное правило 11-ти минут, не зацепили за это время внимание зрителя, считайте, что вы его потеряли. Извините, что помешал вашей трапезе, я еле заметно кивнул головой и широкими быстрыми шагами покинул ресторан теплохода.