Я постараюсь этого не допустить, милорд, слабо ответил
я.
После этого разговор продолжился. Сангвиний говорил с Видерой, о ее недавних заказах. Затем обсуждалось послание после Никеи и то, как оно повлияет на предстоящую компанию. Большинство вопросов уже было решено во время советов на Баале Библиарии продолжат сражаться, но больше не будут использовать свои уникальные дары, Азкаэллон, который как я позже узнал, был командиром самой Сангвинарной Гвардии, очевидно, поддержал этот шаг. Детали еще предстояло уточнить, поэтому вокруг нас велись серьезные дебаты. В свое время примарх вынесет свое решение по всем этим вопросам, а пока он позволил различным точкам зрения найти свое выражение.
Я слушал все это как мог, не понимая почти ничего из того, что слышал. Трудно было не смотреть на Сангвиния, пока они разговаривали, купаясь в свете его необычайно и суровой красоты. Когда все подходило к концу, Видера наклонилась ближе и положила руку мне на локоть.
Ну, что ты думаешь? прошептала она, не обращая внимания на остальных. Это то, что ты ожидал?
Это оказалось не так. Не совсем. Мне нужно время, чтобы все это переварить; на каком-то этапе я должен буду стать более критичным, более рассудительным и делать свою работу.
Но не сейчас. Пока же я был другого слова не подберешь в благоговении.
У меня есть название, ответил я ей, заметив, как сверкают жемчужно-белые перья его крыльев при движении шестеренок, и уже думая, как я мог бы их описать. Великий Ангел.
Глава 5
В панике я рывком поднял голову и смахнул грязь с маски, после чего сделал глубокий, захлебывающийся вдох. Я пополз вверх по склоне кратера, чувствуя, как мои колени и ботинки вязнут в грязи. Над головой вспыхивали вспышки орудийного огня яркие и ослепительные, а затем раздавался оглушительный треск, из-за которого лужи покрывались рябью и пенились.
Стояла ночь. Или они превратили день в ночь, с помощью шквального артиллерийского огня, который окутал ландшафт сплошным туманом из выброшенного пепла и грязи. Вся атмосфера была опустошена, спонтанно конденсируясь, словно в потоках гневных слез, превращая ранее твердую почву в трясину, которая кипела и бурлила.
Я хотел закричать, закричать во все горло, но я ничего не видел, и не знал, где нахожусь.
Транспорт «Носорог», в котором я ехал, находился метрах в двадцати позади, его задняя часть утопала в грязи, а передняя наклонилась вверх, словно опрокинутый валун, и все это было окружено клубами чернильного-черного дыма, который вился из его пробитого днища. Я почти ощущал вонь обугленной плоти в ядовитой смеси моторного масла и химикатов боеприпасов. В раскаленном воздухе развевались несколько обрывков униформы легиона. Останки моего водителя и ее команды. Я был единственным? Единственный, кто успел выбраться до того, как топливный бак взорвался? Возможно ли это? Наименее подготовленный и обученный из всех?
Они пытались продолжить движение, и это стало ошибкой. Я бросился к выходу после первого сильного взрыва, но они пытались спасти ситуацию, вероятно, потому что я был с ними. Так что теперь их смерть на моей совести четыре служащих легиона, одним из лучших воинов во всем Империуме, и все потому, что я хотел увидеть своими глазами, каково это на фронте.
Ты чертов идиот.
Я выхаркнул что-то горячее и мокрое, и, пошатываясь, добрался до края кратера, шаркая коленями по земле, пока по мне хлестал кислотный дождь. Мои громоздкие бронированные перчатки утонули в соленом гравии, встроенный в шлем дисплей мигал. Я нащупал на поясе лазпистолет, вытащил его, проверил заряд. Я часто моргал, откашливал мокроту. Добравшись до вершины, я попытался сосредоточиться.
Либо мое зрение испортилось, либо вся планета происходящее передо мной дрожало, словно кто-то балансировал на неисправном гироскопе. К темному горизонту тянулась мрачная равнина, освещенная лишь минометными взрывами и лазерными лучами. От предыдущих столкновений поднимались клубы дыма, густого от прометия. Пейзаж впереди испещряли грязевые следы от более чем трехсот бронированных транспортников: Рино, Ланд Рейдер, Спартанец, Аркитор. Они неслись по влажной земле строем, выбрасывая вверх комья, как бороздящий землю плуг. Грозовые тучи над головой извергали потоки дождя, брызгая и шипя в прорезающих пространство лучах света.
Я полз вперед, прокладывая себе путь через холодную грязь. Даже тогда,
когда меня охватил ужас, я запоминал все это. Вот зачем я пришел. Это то, что я считал важным увидеть.
Согласие, сказал мне Бел Сепатус неделю назад.
Значит Согласие, повторил я, не обладая никакими знаниями.
Держись подальше во время высадки.
Но мне нужно это увидеть.
Это оказалось трудно реализовать. Мне пришлось заняться этим, использовать Видеру, проявить настойчивость. В итоге, я получил разрешение на близкое наблюдение, как раз перед тем, как были отданы приказы, и Кровавые Ангелы приступили к работе.
Сейчас я жалею об этом. Бел Сепатус был мрачным и высокомерным, но он не ошибся.
Шум был оглушающим, даже приглушенный системами моей брони. Кружащиеся огни ослепляли, дрожь земли ломала кости. Защитный костюм, который мне выдали, был громоздким и тяжелым, он спадал с моего тела, когда я пытался заставить его работать. Я едва мог различить пехотные формирования, марширующие в поддержку всей этой мобильной бронетехники, сотни бронированных воинов, пробивающихся через грязь. Я слышал грохот артиллерийских кораблей, проносящихся так низко, что испаряли лужи под своими двигателями. Они зависали над ведущими машинами, выгружали ракеты, а затем устремлялись вперед, прежде чем стать мишенью. Ауксилии были разбросаны по обоим флангам, на расстоянии в километры, но их было видно из-за создаваемых ими дымовых завес тысячи машин и десятки тысяч солдат, наступающих под кронами молниеносного огня.