За крупнокалиберный пулемёт в кузове грузовика отвечали унтер-офицер и ефрейтор, расчётом взятого на прицеп зенитного орудия командовал старший вахмистр, а в кабину ко мне забрался третий и последний офицер в составе взвода молодой светловолосый прапорщик с песочного цвета усами. Чиниться он не стал и сразу протянул узкую жёсткую ладонь.
Глеб Аспид.
Пётр Линь, представился я, отвечая на рукопожатие.
Сам откуда?
В мотовзводе на Кордоне служил, отделался я полуправдой.
Прапорщик кивнул и уточнил:
Ты ведь комиссара возил?
Ага, подтвердил я. День. А потом всех подряд возил, пока в городе под обстрел не попали.
Да уж Нужно было серьёзно проштрафиться, чтоб в капитанском звании на полуроту поставили многозначительно заметил Аспид.
Не разжаловали же? хмыкнул я. Да по идее он и сам мог на передовую попроситься.
Тут командирский вездеход тронулся с места, следом покатил второй, за ними пристроился последний из приданных взводу с красными крестами медицинской службы. Затем выдвинулись разведчики, и только после этого пришёл черёд четырёх грузовиков со спаренными пулемётами в кузовах.
К трём машинам прицепили колёсные лафеты зенитных орудий, и лично я с превеликой охотой взялся бы управлять грузовиком без прицепа, но не свезло. И вроде учили в авточасти на совесть, но было это полгода назад, вот и начал набирать ход неповоротливый автомобиль как-то очень уж неохотно. Движок надсадно порыкивал, и разговор увял сам собой. Прапорщику не хотелось драть глотку, ну а мне и вовсе было не до того. Пока крутились меж пакгаузов железнодорожной станции, натуральным образом взмок.
Но потом не иначе кто-то наверху внял моим безмолвным мольбам, и автоколонна не повернула к выезду в город, а вместо этого головной автомобиль остановился рядом с грузовым составом на запасных путях. Комиссар перекинулся парой слов с вахмистром-железнодорожником и поручил прапорщику Аспиду контролировать погрузку транспорта на платформы.
Первым на торцевую аппарель заехал командирский вездеход, за ним последовала машина с красными крестами. Вот тогда-то я и облизнул пересохшие губы. Габаритов автомобиля я пока что попросту не чувствовал, да и слушался тот руля далеко не лучшим образом. Как бы чего не вышло
Ну ты чего? заскочил на подножку прапорщик Аспид. Уснул?
Так это замялся я. С грузовиками давно дел не имел. Может, подменит кто поопытней?
Прапорщик глаза закатил.
А я на что? Двигай! Удержу, если что!
Тут я себя едва по лбу ладонью не хватил. Ну конечно! А сверхспособности мне на что?
Да и сам удержу так-то, буркнул я, направляя грузовик на аппарель.
Самоуверенность сыграла злую шутку на середине подъёма неповоротливый автомобиль повело
в сторону, я спешно отпустил педаль газа, и движок заглох. Ладно хоть удалось серией слившихся в единое целое кинетических импульсов загнать тяжёлую машину на платформу, никто ничего и не заметил вовсе.
Снаряды привезли, помоги погрузить, распорядился прапорщик, направляясь к следующему автомобилю.
Я смахнул выступивший на лбу пот и принялся наравне с остальными таскать выкрашенные зелёной краской деревянные ящики. Пока управились, уже и железнодорожники закончили машины закреплять, тогда Вениамин Мельник провёл перекличку личного состава и распределил бойцов по местам. Пару минут спустя раздался длинный паровозный гудок, платформа под ногами дрогнула и состав начал набирать ход.
Не подскажете, много своим ходом потом ехать придётся? поинтересовался я у прапорщика.
Не! мотнул тот головой. Железная дорога аккурат до Белого Камня проложена. Тут сто километров по прямой на юг, уже часа через три на месте будем. Он помолчал и как-то неуверенно добавил: Наверное
Сто километров? задумался я. Получается Белый Камень на полпути к границе?
Примерно, подтвердил Аспид и пояснил: Там перевал, все дороги сходятся. Никак стороной не обойти.
Он распахнул дверцу и, встав на подножку, высунулся из кабины. Все зенитные орудия приводились из походного положения в боевое, заряжающие вталкивали снаряды в кассеты, командиры расчётов изучали подёрнутое перьевыми облачками небо в бинокли.
Я приложился к фляжке с водой, сделал несколько глотков и завинтил крышку. Кварталы Зимска один за другим уплывали назад, минут через десять состав покинул пределы города и ускорил ход. Стало как-то очень уж неуютно, отчасти даже страшно.
Я всё сделал правильно, знал это наверняка, но от одной только мысли о скором прибытии на фронт начинали трястись поджилки. Это лишь в мечтах здорово на войне очутиться, а на деле думаешь не о том, как бы себя в бою с лучшей стороны проявить и врагам кузькину мать показать, а неизвестностью терзаешься.
Какая там сейчас обстановка? Что меня ждёт?
Нет ответа.
Впрочем, впадать в уныние по этому поводу я не стал, вычистил оружие и погрузился в поверхностный медитативный транс. Восполнил растраченный потенциал, заодно и энергетические каналы попытался расслабить. Так увлёкся, что даже вздрогнул, когда за плечо потрясли.
Уснул, что ли? Во даёшь! удивился потревоживший меня командир зенитного расчёта. Идём, комиссар операторов собирает.