Вот
вдоль их витрин я и прогулялся, пытаясь придумать себе неотложное дело, которое потребует моего присутствия тут ровно в шесть. Зашёл в один магазинчик, потоптался перед прилавком другого, а потом углядел лавку с широчайшим ассортиментом сумок преимущественно дамских. Но один из углов торгового зала отвели под саквояжи, и там я углядел кожаный портфель с двумя неброскими застёжками плоский и небольшой, при этом достаточно вместительный, чтобы запихать в него помимо тетрадей ещё и трико, майку и кеды.
Времени оставалось в обрез, поэтому толком его в руках не покрутил, сразу справился о цене. Запрошенная сумма в пятьдесят пять рублей нисколько не порадовала, засомневался даже, стоит ли тратиться. Но на всякий случай уточнил:
А вы до которого часа открыты?
До шести, подсказал приказчик.
Я счёл это знаком судьбы, полез в карман, выгреб три трёшки и железный рубль.
Вот задаток, припечатал ладонью деньги к прилавку. К шести вернусь и внесу остаток. Идёт?
Приказчика такой вариант вполне устроил, он убрал банкноты и монету в весело звякнувший кассовый аппарат и спрятал портфель под прилавок, а после выписал квитанцию на уплаченные мной десять рублей. Я сложил её надвое и спрятал в карман, затем натянул перчатки и поспешил в расположение. В кассе получил месячное денежное довольствие в размере ста тридцати рублей и полсотни материальной помощи, коей компенсировали разницу между реальным и официальным окладом, подсчитал имеющуюся наличность и тяжко вздохнул: на оплату сеансов терапии моих трёхсот семидесяти рублей не хватало даже близко. С такой суммой на руках даже о рассрочке просить смысла не было, вот и пришлось идти сдаваться на милость капитана Городца.
Тот выслушал меня, затем расспросил о поручениях Альберта Павловича. Усмехнулся в усы.
Ну с этим твоим хулиганом всё ясно мы тоже по мере возможности отлавливаем операторов, которые с частниками договоры подписали. Дело житейское.
Если так, почему не провести задержание официально?
Для этого придётся просить об одолжении кого-нибудь в комендатуре. Городец ухмыльнулся. Например, меня. А наш дорогой Альберт Павлович терпеть не может оказываться в должниках. И к слову, потрудись заранее придумать причину, которая приведёт тебя в сквер. Скорее всего, придётся давать показания в суде, если начнёшь путаться, адвокат обвиняемого тебя с потрохами сожрёт.
Уже, ответил я. В смысле причину нашёл. Не подкопаешься.
Ну и замечательно. Теперь что касается Валентины Паль С ней держи ухо востро. Именно она по просьбе Олега Друзы десантников настропалила, чтобы те кроме как о доставке объекта в Эпицентр ни о чём другом и думать не могли. Никаких противоестественных желаний в головы им не вкладывала, просто о других вариантах позабыть заставила. Мастерски туннельный синдром организовала. Да ты и сам видел, к чему это привело.
Я кивнул. Я видел. И потому спросил:
А чем она после возвращения с Кордона в Новинске занимается?
Её на медосмотры соискателей поставили, поэтому в голову не возьму, какую игру Альберт Павлович затеял. Вас он точно неспроста свёл, только не забывай: ты не абсолют, эта умничка может при необходимости и к тебе ключик подобрать. Не зевай и на спиртное не налегай. Не развлекаться за казённый счёт идёшь, там эту свою тридцатку до последней копейки отработаешь. Капитан Городец покачал головой, а потом глянул с хитрым прищуром и поинтересовался: Ну, так что со ставками?
Я выложил на стол листок и пояснил:
По курсантам полные установочные данные, по студентам только имена и суммы.
Ладно, не безнадёжен, хмыкнул капитан, дошёл до сейфа и отпер его. А я всё гадал, чего ты за гарантийным письмом не идёшь? Неужто, думаю, на ставках неплохой капиталец сколотил?
Меня аж испарина пробила, когда принял лист с подписями коменданта и начальника финчасти и сразу двумя печатями. В левом нижнем углу стояла виза комиссара Хлоба и синел штампик «согласовано». Сумма две тысячи.
Такое облегчение накатило словами не передать!
Имей ввиду это не благотворительность. После окончания курсов начнут удерживать треть оклада, предупредил капитан.
А если мне меньше нужно?
Меньше не больше, на сколько счёт выставят, столько и будешь возмещать.
Я поднялся на ноги.
И за часы тоже спасибо, Георгий Иванович!
Пользуйся! улыбнулся Городец, но его скуластая физиономия тут же приобрела жёсткое выражение. И не забывай о нашем уговоре касательно поручений Альберта Павловича.
Не забуду!
С драгоценным письмом я убежал в комнату, запрятал его и деньги
под расстеленную на дне чемодана газету, после переоделся в форму, а только накинул плащ, и в комнату заглянул Василь.
Готов? уточнил мой сосед.
Ага. Секунду.
Мы отправились в оружейную комнату, и по пути я поинтересовался, где вечерами пропадает Василь, а тот лишь плечами неопределённо пожал.
Задают на курсах всякое. Надо разбираться. После глянул на меня и усмехнулся. Сам-то где позавчера ночевал?
Я беспечно пожал плечами.
В гостях задержался.
Василь хохотнул и потопал к контрольно-пропускному пункту, а я побежал в автохозяйство и прикатил на плац уже на мотоцикле. Вскоре и старшина Ревень подошёл.