Странно, что тебя такого умного они еще не приговорили, пробормотал Тихомиров.
Дмитрий хохотнул.
Может, и приговорили, только я об этом не знаю. А что касается их системы, то и доподлинно я сам ничего не знаю. Только предполагаю. С известной долей вероятности, могу утверждать, что они именно так все и организовали. Идейку эту я еще пацаном подцепил в одной книжке. «Бойцовский клуб».[3] Не читал?
Нет.
Само собой Отрадно, что начальство тоже книжек не читает. Поэтому мне и поверило.
Ну ты даешь! выдохнул Тихомиров. Так все нае
Стоп! оборвал его Дмитрий. Никакого должностного подлога я не совершал. Потому что уверен, в отличие от тебя и наших дубов в лампасах, мои клиенты такие книжки штудируют, как раввин Тору. И мне не нужно искать доказательств, если я и без них уверен, что все устроенно так, или приблизительно таким образом.
Он придвинул листы к Тихомирову.
Как в данном случае, я имею все основания предполагать, что Соловей имел или мог иметь отношение к убийству Карнаухова.
Тааак. Тихомиров чтото прикинул в уме. А тебе на кой хрен это нужно?
Хочу это дело получить в разработку.
Ну ты и патриот, Диман! Тихомиров покачал головой. Не знал, что ты такой любитель искать приключения на свою задницу. Дело же сразу на контроль поставят, сам знаешь.
Ну и пусть.
Тогда на клумбу, где железный Феликс торчал, надо тебе памятник забабахать, в полный рост. Из стекла и бетона, бля. Как передовику чекистского труда. В назидание потомкам, хахаха! Страх у Тихомирова неожиданно смененился истерическим весельем.
Дмитрий брезгливо поморщился, из рта Тихомирова пахнуло свежим водочными перегаром.
Тебето что? Да, я карьерист. О себе думай, идиот! Тиснешь мне справку, я тебя официально высвистаю, сделаем вид, что плодотворно поработали, доложу шефу, он крякнет, но резолюцию шлепнет, и все ты чист. Дрыхни дальше в своем пыточном подвале. А твое начальство тебя еще в зад расцелует, когда ты ваш навоз мне
сбагришь. Он схватил Тихомирова за лацкан, притянул ближе, прошептал, не тая раздражения:
Карьеру делают на «громких делах». Это мой шанс, понял?
Тихомиров отстранился.
Кто будет знать?
Только ты и я.
Тихомиров сделал вид, что взешивает все «за» и «против».
А счет когда предъявишь? с глупой улыбочкой спросил он.
Да иди ты на хер, мудак! Дмитрий сплюнул и потянул листки к себе.
Тихомиров дрогнул всем телом и накрыл их потной ладонью.
Извини, Дим, слышь, извини! Рискто какой, ты прикинь! Головы всем порубают. Глаза опять стали собачьими. Больше всех рискую я.
Не хочешь, не пиши. Дмитрий крепко прижал свой угол листка и чуть поятнул к себе.
А твой патрон там, «наверху», прикроет, если Васькин папаша на нас наезжать начнет? Он отвел руку Дмитрия от листка.
У меня нет патрона, это раз. Дмитрий убрал руку, пальцы сохранили влажное прикосновение потной ладони Тихомирова, и он медленно вытер их о рукав. Два, у тебя устаревшие сведения. Васькин папа больше не входит в правление «Госметалла». Его год назад «задвинули на повышение» в Западноевропейский отдел. В настоящее время наводит загар на правую ягодицу гдето в Испании. В Россию по такому поводу не ломанет, потому что прилюдно называл сынка мудаком и дегенератом, и уже давно махнул на него рукой. Может быть, он тебе еще благодарен будет, ты только подсуетись, чтобы начальство шлепнуло телеграммку, мол, погиб ваш сынок на боевом посту, это три.
И когда ты все узнать успеваешь?!
В сутках двадцать четыре часа. Мне хватает. Наконец, четыре. Подбери сопли, Тихон, смотреть тошно. Будешь писать?
Да. Тихомиров машинально вытер влажные дрожащие губы.
Дмитрий успел выкурить сигарету, пока Тихомиров старательно переделывал текст оперсводки в черновик протокола.
Рожухин разглядывал фотографии в рамках на стене над своим рабочим местом, временно занятым Тихомировым. Злословы из отдела прозвали фотографии «Наш боевой листок».
На всех снимках был изображен он, Дмитрий. С планшеткой в руках, с «Винторезом» на изготовку, с автоматом на плече. На броне БРДМа, БТРа, БМП и Т80. В стальном нутре КШМки, в десантном отсеке вертолета, у раскрытого люка десантного отсека ИЛа. В горах, в болотах, на пустошах, на невзраных улочках неизвестных городков. Всегда в камуфляже, всегда улыбаюшийся. В окружении таких же крепких и хватких парней в камуфляже и с оружием в руках. Только их лица на снимках были для конспирации густо замазаны черным маркером.
Отдельной колонкой висели парадные фото с награждений и тожественных мероприятий. На них, напротив, лица тех, кому пожимал руку Дмитрий или кому он внимал с видом школьного отличника, остались доступными для узнавания.
Всякому, кто входил в кабинет, с первого взгляда на фотоэскпозицию становилось ясно: у начальства Дмитрий на особом счету, и имеет таких друганов, что лучше не связываться.
Кончил? спросил Дмитрий, бросив взгляд на настенные часы.
Ага. Тихомиров положил ручку. Даже какието каракули изобразил, мол, думал, пока уличал злодея. И ошибок наделал грамматических.
Молодца! Дмитрий быстро подхватил листы, пробежал глазами. Почерк у тебя, Тихий, как у пьяного дворника. Ладно, сойдет. Таак Коммуникативная активность примерно равная, допрашиваемый логику повествования не утрачивает, спонтанность высказываний налицо. Вывод комплексная психологолингвистическая экспертиза[4] «липу» не вычислит. Вывод второй Тихий, тебе нафиг не нужны подследственные. Гляди, как ты за них все складно расписывать научился!