Папа представил, а потом попытался покинуть балкон, заодно уйдя от разговора.
Дверь с той стороны, папа. И вообще, будь мужчиной. Прими как данность, твой сын не такой, как все.
Тимур сначала сказал, а потом подумал, что в этом времени никто такой финт превратно не поймет. Не такой как все сейчас это не специфическое клеймо, не зашквар. Взрослые знают, что кто-то где-то извращенец, но это вне их мира. Подростки же пока чисты как ангелы в своём неведении. До какого-то времени, пока их не проинформируют старшие, выдавая очередной блок знаний из секспросвета.
Мистификация.
Ты подрисовал цифры на билетах или сделал что-то с газетой? Зачем? Тимур, игры закончились, ты же понимаешь. Что я не разрешу дурить себя бесконечно.
Угу. У тебя есть список номеров, возьми и сам сверь с таблицей в газете.
Я бумажку ту оставил на работе. Если не выкинул.
Как это выкинул? И это мне говорит исследователь с ученой степенью? Не верю.
Да скорее всего, она цела, но на работе, в столе лежит.
Это даже хорошо. Теперь ты не сможешь допустить, что я сфальсифицировал образец, подменив бумажку. Осталось повторить эксперимент, сверив номера. Ах да, два билета целые, лежат в моей комнате. Я без тебя не стал их обналичивать.
Как ты это проворачиваешь? Где берешь билеты, с кем в доле? Ты же понимаешь, что однажды придётся расплачиваться со своими подельниками.
Я тебя умоляю! Давай без этого пафоса. Мало тебе двух опытов, давай третий проведем под твоим присмотром.
А давай. Только в этот раз покупать билеты буду я! Папа ничего не понял в схеме, но решил возглавить эксперимент. Он до последнего был готов защищать свой мир материализма и физических процессов.
Нет, ты не сможешь. Ты не общался с богами, как я. Тебе никто ничего не должен. В очередной раз объясняю: я избранник бога удачи, у нас договор. И этоя, а не мои родственники и знакомые буду выигрывать во всякие азартные игры и лотереи. Так понятно?
Ты опять повторяешь всё тот же бред?
Бредом мы называем всё то, что не можем объяснить, подтвердить или доказать. Вот научный факт: твой сын выиграл в двух тиражах подряд неплохие деньги. Он необъясним, а значит ненаучен. Факт, который невозможно прицепить к теории, не может быть принят к учету? Погрешность измерений? Или теория хреновая?
Кто тебя учил таким словечкам?
Жизнь, папа. Меня учит жизнь. Непрерывно и постоянно учит тому, с чем я в ней сталкиваюсь. Научись танцевать, а всему остальному жизнь научит.
Глава 15 Этап
А еще было непонятно, что делать со скопившейся тысячей рублей. То есть накопили они уже три тысячи, а эта четвертая, она прямо с неба упала. Стоп! Договаривались же потратить выигрыш на Тимура, так и надо сделать. А если кто-то придет за деньгами, то вот они, все на одежду сыну потрачены, чеки имеются. Хотя тем, кто может прийти, чеки будут без надобности. Да, им придется отдавать деньгами, а тогда Чирковы с книжки снимут. Хотя и не хотелось бы.
Пап, по поводу смерти Высоцкого ты сделал пометку в своём блокноте?
Когда ты уже поймёшь, что некоторыми вещами не шутят.
Ага, не сделал, значит. А потом снова начнёшь вымораживаться, мол ты этого не говорил, я такого не помню
Я уже ясно сказал, мне неприятно это обсуждать.
Разговор тот закончился ничем, отец просто вышел с балкона, ничего для себя не решив. Действительно, не начинать же ему верить в непонятную муть. Ладно бы в того бога, про которого дуют в уши церковники, нет, сынок нового бога придумал с непонятным именем. И предложил даже не верить в него, а просто знать, что есть какой-то Кайрос, и Тимур пророк его. Хотя да, кое-что он решил. Вот пойдет завтра в сберкассу на обеде и снимет деньги, то есть не снимет, а получит выигрыш по билету. Один для начала, за мотоцикл. Только сначала перед обедом сам проверит таблицу. По другой газете, не по подсунутой Тимкой.
Через день папа притащил с работы запечатанный полиэтиленовый пакет с чем-то красным внутри. Он сходу кинул его на диван и буркнул: «Меряй! Не подойдет, верну». А кто меряй, кому сказал? Мама решительно взяла процесс в свои руки, достала трикотажные изделия, повертела, растянула:
Сынок, это тебе! Папка тебя сильно любит, судя по всему.
Так и я его. Пап, что правда мне? Можно померить?
Сказал же, меряй! Голос отца и ванной заглушался текущей водой. Коллеге принесли, а размер сильно маленький, никому не подошел. А детей такого возраста, как Тимур, ни у кого в отделе нет.
И сколько же за это чудо он попросил? Мама морально готовилась к удару.
Нормально всё по деньгам, потянем!
На искушенный взгляд Тимура такой костюмчик мог потянуть рублей
на двести, потому что это был «Адидас». Не простой, если в СССР можно присоединить такое прилагательное к адидасовскому костюму. Это был олимпийский «Адик» для советской сборной, о чём в голос кричали лейблы по обеим сторонам груди. Грудь, на которую надели эту роскошь самопроизвольно раздалась как минимум на размер, мышцы забугрились, а позвоночник вытянулся как арматура и тихо загудел, мол только так и надо.
Да хрен там, «не подойдет», это кем надо быть, чтоб такой костюм не подошёл! Штаны оказались тоже впору, так что неведомая сумма, заплаченная отцом за стыренный кем-то комплект формы для нашей сборной, потеряла последнюю возможность вернуться в семейный бюджет.