Вряд ли. Шабан помялся, отвел глаза. Я, наверно, не смогу. У меня у меня, знаете ли
Да-да, покивал Поздняков. Синдром Клоцци, не так ли? Да не стесняйтесь вы, с кем не бывает. Я лично не вижу в этом ничего унижающего ваше достоинство ну хорошо, не будем об этом. Вы знаете, он вдруг понизил голос до шепота, мне по роду службы часто приходится приказывать людям делать то, чего им делать не хочется, а иногда даже то, чего они делать не обязаны. Это ужасно, верно? Но бывают моменты, и голос возвысился, я бы даже сказал, исторические моменты да, да! когда приходится сжав зубы отдавать самые жесткие приказы и требовать безусловного их выполнения. Во имя человечества, во имя всех нас Вы меня понимаете?
М-м Не вполне.
Понимаете, погрозил пальцем Поздняков. Все вы понимаете Ну хорошо, оставим пока этот разговор, время терпит. Не торопитесь с ответом, подумайте. Этот полет стал бы для вас прекрасной аттестацией, мне было бы легче убедить руководство дать вам сразу вторую служебную степень У вас ведь пока четвертая? Заметьте, не пятая, как обычно: разведчики в Редуте образуют нечто вроде привилегированной касты, мы с этим миримся и даже, могу признаться, немного этому способствуем, поскольку и спрос с них Впрочем, в этом вы сами убедитесь. А пока, Поздняков встал, и Шабан встал тоже, позвольте пожать вашу руку. С этого дня вы государственный служащий, будьте достойны своего положения. У меня на вас большие надежды, и что-то говорит мне, что не напрасные Если будут какие-либо неприятности служебного или
личного характера сразу ко мне, договорились?
Договорились, кивнул Шабан. Он был рад уйти. Государственный служащий гм, совсем неплохо. Звучит значительно. Так и буду теперь представляться: Александр Шабан, государственный служащий.
К кому же мне вас пока прицепить? Поздняков провел ладонью по розовому лбу, поправил красивые седые виски. Улыбнулся. Пожалуй, к Винсенту Менигону прекрасный разведчик, вот только с напарниками ему не везет. Зайдите к нему прямо сейчас, я уверен, он вам рад будет
Да! крикнули из-за двери. Входи, я не запираюсь. Но учти, посылаю к без предупреждения.
Шабан, робея, вошел. За дверью оказалась замусоренная холостяцкая берлога с пыльным окном-экраном и одиноким настенным светильником, отбрасывающим на замызганную стену резкое световое пятно. Под светильником на откидной полке лежал, закинув ногу за ногу, некто длинный, лениво покачивал ногой в поношенной туфле, и сплющенный задник туфли равномерно шлепал по костлявой пятке. Кверху смотрела коленка с торчащим, как шишка, мениском коленка твердая, явно знакомая с задами непрошеных гостей, а лицо лежащего было закрыто книгой он читал и, по-видимому, не собирался отвлекаться на такую мелочь, как посетитель. Шабан почувствовал себя неуютно.
Кхе, сказал он. Здравствуйте. Видите ли, Поздняков направил меня к вам
Поверх книги показался загорелый лоб в морщинах и равнодушные глаза спокойные и желтые, как у безмятежного хищника. Затем выехал крупный облупленный нос.
Слушай, милый, сказал лежащий. Здесь ведь такого не терпят. Или ты будешь звать меня на «ты», или сейчас вылетишь отсюда соплей и больше не вернешься, это я тебе говорю. Ты кто?
Неприятный тип, подумал Шабан. Ясно, почему ему не везет с напарниками. Хамло.
Я же говорю, меня к вам к тебе Поздняков прислал. Для совместной, он поперхнулся, работы.
Книга полетела на пол. Лежащий вскочил неожиданно легко: несмотря на возраст, он оказался ловким и жилистым. Его плохо бритый подбородок приходился Шабану выше глаз.
Меня зовут Винсент, буркнул он, протягивая костлявую лапу. Теперь это твоя комната, живи. Вещи перетащить поможешь?
Да-да, ошеломленно сказал Шабан, конечно А почему моя? Это ваша твоя комната, мне про это никто ничего Здесь, наверно, какая-то ошибка, вы меня извините, пожалуйста. Я сейчас пойду выясню, и я уверен
Стоять, сказал Менигон. Это твоя комната. Была моя, а теперь твоя, понял? Тут у нас такой порядок: кто-нибудь из старожилов отдает свою комнату новичку. Психологи, за ногу их, придумали, чтобы нам здесь, значит, не заржаветь. Кретины же: ржавчина не ржавеет. Не слушают.
Но мне как-то неловко, сказал Шабан.
А ты плюнь, посоветовал Менигон. Так вещи перенести поможешь?
Ну разумеется.
Ничего не разумеется. А обзаведешься моделью, Менигон брезгливо осмотрел комнату, скажешь ей, чтобы убралась тут. Сам не трогай обижусь. Понял?
Не понял, раздраженно сказал Шабан. Что еще за модель?
Ты что, маленький? Менигон округлил желтые глаза и даже повеселел. Моделей не видел? Говори дяде правду: так-таки и не видел? Ах, ну да, ты же у нас еще совсем цыпленочек И не слышал даже? О чем же с тобой Поздняков разговаривал? Сосунок ты. Ну а, к примеру, кто такой Живоглот, тебе тоже не известно?
Исключительный хам Шабан сжимал зубы, сдерживаясь. И с таким вот работать, терпеть мерзавца
Но именно Менигон, единственный из всех, встретил его на Базе после того сумасшедшего полета, и именно он, опередив техников, вынул его, полуобморочного, из кабины флайдарта, когда сил хватило лишь на то, чтобы довести машину до Базы сажали уже наземным «поводырем» Как Менигону удалось добыть пропуск на флайдром, так и осталось неизвестным.