Инта молчал, предоставляя мне право говорить первым. И я сказал, подбирая слова:
Тебе есть дело?
Всадник нахмурился и сказал:
Я вижу соннов. Я воин Тиса. Тис защищает соннов. Морской народ дружит с речным народом.
Мы их рабами не делали, сказал я. Мы их отбили у других.
Всадник сказал требовательно:
Назовите себя.
Ты сам назови себя, сказал я, расстегивая кобуру.
К нам стали приближаться еще всадники. Инта покрепче ухватился за копье. Я уже жалел, что не назвал себя сразу. Я увидел, как у подъезжающих в руках поблескивают длинные клинки. Это тебе не деревяшка. Это без малого метр железа. И тяжелого. Рубанет мало не покажется. Пока я оценивал обстановку, всадник повторил вопрос:
Кто вы и как вас зовут?
Во мне что-то сработало против моего разума, и я снова сказал:
Назови себя, сидящий на звере.
Я всадник, сказал он, а я отметил, как это звучит на их языке. Я служу Тису и морскому народу. Здесь в Тисе я имею право спрашивать любого о том, кто он и откуда. Я жду
Я не отказываюсь называть себя. Но я думаю, что я более благороден, чем ты, и имею право называть себя после тебя, вычурно выговорил я и подумал: если я сам себя с трудом понимаю, то понимают ли они меня именно так, как я хочу?
Подъехавшие несдержанно засмеялись, а ухмыляющийся всадник, с кем и шел разговор, только и сказал:
Ты, торгующий людьми, более благороден?
Ага! Значит, для этого мира не все потеряно, раз есть класс, презирающий работорговлю.
Да, сказал я и приосанился, подведя руку к кобуре на бедре.
Знаешь что сказал уже без ухмылок всадник. Или ты говоришь, кто ты, или стража тебя порубит в куски. А речной народ уйдет по домам. Выбирай.
Я выбрал.
Я Прот! назвался я.
Инта уже взял наизготовку копье, а я вытащил из кобуры излучатель. Уж не знаю, что меня так взбесило в этом раздавшемся надменном хохоте.
Первый заржавший распался вместе с лошадью. Всадника перед нами попытался проткнуть Инта. Без толку. Под задравшейся накидкой я увидел кольчугу.
Какой каменный век?! Придури институтские. Здесь рассвет феодализма!
То, что не удалось Инте, доделал я. Кольчуга не препятствие для излучателя. Наоборот. Железо мгновенно раскаляется, и кольчуга сплошным потоком раскаленного металла прожигает тело всадника. Мгновенный шок и раззявленный в беззвучном крике рот.
Третий всадник столкнулся с четвертым, и я одним лучом резанул обоих. Пятый бросился к воротам и мостику через ров. Заскочил внутрь, и ворота за ним закрылись. Из торгового поста высочили человек сорок и, посмотрев на наши деяния, в ужасе застыли.
Злость, внезапно вспыхнувшая во мне, даже напившись смертью этих недоумков, не собиралась уходить. Наверное, сказывалось напряжение последних дней. Я, не убирая излучателя, спросил, кто еще не верит, что я козопас Прот. Таковых не нашлось. Медленно, под моим взором, многие опустились на колени. Другие, наоборот, встали, гордо раскинув плечи. Я спросил у Инты, кто они, и получил ответ, что это люди
ножи. Но зато есть и топоры, и кирки. Я согласился. Под ненавидящими взорами купцов рабы вошли в здание поста и вооружились, кто чем придется. Кто-то так и вышел без оружия. Зато радость мне доставили несколько возвышавшихся пик. Еще я был доволен тем, что за редким исключением на площади не осталось никого из рабов. Только торговцы.
Инта встал рядом со мной и крикнул толпе:
Великий бог Прот призывает наказать чужаков на земле лагги! Он справедлив! Когда-то мои предки гибли под его копьями, попытавшись прийти на чужую землю. Теперь он требует справедливости и для нас! Среди вас больше лагги. Знайте, я сын Риаты! Вождя клана Мируши! И я поведу вас! Бог уже с нами, и он поможет нам
Знал бы этот оратор, что на ворота я истратил три четверти оставшегося заряда.
Вперед за свободой. Нам дарует свободу сам Прот! Не подведем его! И восстановим справедливость там, где колыхались леса лагги!
И этот дурачок пошел первым на мост. Сын вождя, а ума нет. Зато толпа, сурово поджавшись, поперла за ним. Купцы самовольно встали с колен и перебрались поближе ко мне, чтобы видеть происходящее.
На мосту случилась неприятность. Он развалился. Видно, ударом излучателя задело и его. Многие попадали в воду. Остальные по сохранившейся несущей балке прошли внутрь. Те из купцов, что верили в Единого на море и суше, возликовали, увидев крушение моста. Я решил с ними пообщаться. Снова всю толпу поставил на колени и не спускал с них глаз, пока Инта с окровавленным лицом не вернулся.
Как ты и приказал Ни одного живого.
Что с тобой? спросил я, видя, как кровь, сочащаяся из его головы, стекает по шее на голую грудь Инты.
Камень.
В голову? изумился я крепости его головы.
Снял рюкзак и сказал, чтобы Инта сел на землю. Пока я доставал медпакет, подтянулись и остальные рабы. Я взял аэрозоль с медицинским клеем и, осмотрев рваную рану на черепе Инты, пальцами соединил края. Полил обильно из распылителя и только увидев, что клей схватился, отпустил края. Вроде держится. Инта встал и уже хотел потрогать рукой, что же я там с ним сделал. Я запретил. Сказал, чтобы он чуть посидел в теньке.