За моей спиной послышались шаги и тихое пыхтение. Наверняка это Радомысл. Мало кто еще отважится меня беспокоить в такое время. И мало кого пропустит Ага, стоящий у лестницы на башню.
Красиво, нехотя проворчал дядя, опираясь локтями на удобное ложе между зубцами башни.
Зубцы-выступы в верхней части башни служили для прикрытия защитников дворца-крепости от обстрела.
Я промолчал. Итиль облизывало пламя. Ничего красивого в этом я не видел. Вокруг были только разрушения и смерть. Мне казалось, что даже самые яркие краски стали тусклее после того, как злосчастный гонец сообщил мне о смерти Гостомысла и пленении беременной Милены.
Пришел гонец от Ходота, сообщил дядя в пустоту, Семендер сдается без боя.
Эта новость лишь слегка заставила меня ухмыльнуться. Ходота я отправил на юг для захвата последнего важного города каганата Семендера. И по моим ожиданиям тесть должен был дойти до этого города лишь сегодня вечером. Видимо, делегацию с предложением о добровольной сдаче отправили сразу, как узнали о бегстве кагана и взятии Итиля. Радомысл подтвердил мои мысли.
Думаешь о том, куда дальше путь держать? спросил дядюшка, Дальше Семендера находится Дербент крупная крепость. Она принадлежит арабам.
Нужно отдохнуть пару деньков и подготовиться к захвату Тьмутаракани, который мы не тронули, а потом навестить свои владения на крымском полуострове, которые отошли под мою руку согласно сделке с Феофилом.
На полуострове осталось несколько крупных городов хазар, которые теперь могут попроситься в состав Византии, а присутствие хазарского кагана только упрочит их желания.
Они мои по праву сильного.
Если византийцы успеют ответить согласием на принятие их в свою империю, то мы нарушим договор с имперцами, когда заберем эти города силой.
Не успеют. А даже если так, то Феофилу не до этого. Он сейчас пытается укрепить власть после нашего нашествия. Мирный договор с царством пошатнул позиции императорского трона.
Именно из-за этого его могут подтолкнуть к возобновлению войны и заставить принять под свою руку хазарские остатки.
Войны с кем? С тем, кому Феофил клялся в верности? Или с тем, кто может вернуть с того света умерших?
Хм Радомысл задумался, поглаживая бороду целой рукой, думаешь, византийцы будут соблюдать наши договоры?
Если Феофил не хочет лишиться власти, то ему придется держаться за нас. Наши пять тысяч легионеров под его рукой не только являются наемниками для него, но и нашим кинжалом, который снесет ему желание нас предать.
Гор, оставленный там за старшего, должен справится, кивая головой, ответил дядя.
А может разделить армию? заявил Радомысл.
Зачем? я удивленно посмотрел на него.
На севере есть богатое ханство, которое было данником хазар.
Булгары? я отвел взгляд, уставившись на полыхающий город.
Да. Можно разделить войско так, чтобы часть, которая отправится на север, состояла из уставших и раненных наших солдат.
Можно, пробормотал я, Василько в этой местности хорошо разбирается. Пусть готовится.
Так он же и предложил.
Замечательно. Пусть потом детали сообщит, когда Ходот вернется.
Радомысл начал стучать пальцем по протезу. Нервничает что ли?
Говори уже, дядя, проворчал я.
Ларс я повернулся к родственнику и прямо посмотрел на него, ты начинаешь совершать ошибки. Я приподнял бровь на сказанное, Да, сжигание двух богатых городов это ошибка, которая привела только к одной хорошей новости бескровному взятию Семендера.
Хазары должны запомнить, что каганата больше нет и не будет. Здесь теперь отныне и навсегда Гардарики, спокойно заявил я.
И ты хочешь сказать, что намеренно сжег Итиль и Саркел, чтобы подавить желание возродить каганат?
Ну почему же намеренно? я пожал плечами и повернулся лицом на вид горящего города, Итиль я не хотел сжигать. Так получилось.
Вот
именно, Ларс, дядя вздохнул, раньше ты старался сохранить людей, причем и своих и чужих. Ты переживаешь смерть отца. Переживаешь за судьбу жены и это понятно.
Дядя, я остановил словесный поток Радомысла, сообщи войску, что завтра я буду награждать отличившихся воинов. Нужно будет раздать медали Сокола. И собери всех известных тебе аристократов и богатых купцов, которые здесь есть. Будем общаться с ними на предмет политического устройства царства и создания Итильского, Саркельского и Семендерского княжеств.
Радомысл хмуро разглядывал меня, пытаясь что-то сказать, но не решаясь.
Слушаюсь, царь, только и сказал он, после чего развернулся и ушел.
Обиделся. Жаль.
Но и слушать его рассуждения о Милене и Гостомысле я еще не в силах. Ни в прошлой жизни, ни в этой у меня не было настолько сильного потрясения, которое смогло бы так сильно выбить меня из состояния равновесия, как новости о похищении беременной жены, убийстве отца и разграблении столицы.
Только Эса и Ходот до конца смогли понять мое состояние. Только они смогли проникнуться той холодной, леденящей душу яростью, которая движет мной.
Я перерыл все дворцы кагана, но не смог найти ничего, что смогло бы связать хазар с Триумвиратом. В какой-то момент мне показалось, что я всего лишь пешка в руках Карната. Ведь это по его настоянию я взялся уничтожить Триумвират. С другой стороны, вмешиваясь в историю России я уже сделал свой выбор. Рубикон перейден. Назад пути нет.