И она голос имеет. Царица! Слово какое красивое. Переливается под солнечными лучами, как изумруд.
Иоанн просто таял от Сильвестрова елея. Он находился как бы в полузабытьи. «Ушлый поп, подумал Малюта, знает, с какого бока подъехать». Государь только что расстался с Анастасией и весь был во власти ее чар. С каждой неделей он влюблялся в жену все сильнее и сильнее. Малюта примечал, каким огнем загорался взор Иоанна, когда он смотрел на царицу. Нет, тут шутить опасно. Кто против Анастасии и ее братьев пойдет, тому головы на плечах не сносить.
Но царица молода, и ее душевную мягкость и доброжелательность захотят обратить во зло твои враги, государь.
Иоанн поднял голову и изменил позу. Теперь он сидел в кресле, напряженно выпрямившись.
Что означают сии угрозы, иерей?
А вот что! Ты должен, государь, остеречь царицу от дурных умыслов. Нельзя ей слушать всякие безлепицы, и пусть не верит каждому, кто может и напраслину возвести на верных слуг! Негоже великой царице подозревать по пустякам их и доносить тебе того, чего твой слух недостоин.
Государь должен все знать.
Ты еще сам очень молод, пресветлый государь. Успеешь наслушаться. Все твои наставления жена обязана выполнять как следует. А ежели проявит своеволие, то наказать ее надо примерно.
Иоанн резко вскочил и забегал по комнате:
Наказать примерно?! Да ты, иерей, спятил!
Не пожалеть бы тебе о собственных словах, пресветлый государь!
«По острию ножа идешь, захотелось Малюте крикнуть. Ты разве не понимаешь, с кем готов поссориться из-за дурацких поучений? Да разве царю позволено противоречить, смерд!»
Но Сильвестр продолжал гнуть избранную линию. Он будто не ощущал опасности.
Богу угодно, чтобы жены мужей спрашивали обо всяком благочинии и во всем им покорялись. Даже и в церковь ходит жена по совету с мужем, ежели предоставляется такая возможность.
В церковь?! вскричал Иоанн. В церковь?! И это утверждаешь ты, служитель Бога?!
Да, в церковь.
И по твоему совету и с твоего соизволения.
А ежели я запрещаю?
Жена не имеет права ослушаться мужа. А за неправедный запрет ты перед Богом ответишь.
Иоанн замер, как громом пораженный. Малюте мысли умника Сильвестра весьма пришлись по сердцу. Он не раз их потом повторял Прасковье. Со временем Малюта настолько с ними сжился, что запамятовал, кому они изначально принадлежали.
Так, наставляя Иоанна, Сильвестр, совершенно того не желая, воспитывал будущего главного опричника и отца царицы Марии Годуновой.
Но ежели жена по мужнему поучению не живет? спросил Иоанн, низко опуская лоб с парчовой повязкой, подхватывающей длинные прямые волосы. Ежели она идет поперек мужу? Что тогда?
Его что-то мучило, глубоко затаенное и невысказанное. «Не все, наверное, гладко у тебя с голубкой», мелькнуло у Малюты. Иоанн снова откинул голову и вперил взор в Сильвестра. Но тот не отступил, не заколебался и не испугался, как иные, когда на них устремлял взгляд царь. Малюта наблюдал подобные сцены не единожды.
Вот что я тебе ответствую, государь пресветлый. Ежели твоя жена по твоему мужнему поучению не живет, то тебе придется поучить ее, хоть и с любовью и благорассудным наказанием.
Сильвестр боялся, что, если Иоанн умрет, он может подвергнуться несправедливому осуждению за несодеянные поступки. Отношения с кланом Захарьиных-Юрьевых у Сильвестра и Алексея Адашева складывались непросто. От боярских соглядатаев реформаторам не поздоровится, когда опека царя на какой-то период ослабеет.
Жена боярина, князя или государя не более чем его раба и ни в чем не имеет права выйти из-под его воли. Однако мужу надобно ее наказывать наедине и, наказав, пожаловать и примолвить. А друг на друга вам не должно сердиться.
Какое же наказание
Иоанн, не довершив фразы, бессильно упал в кресло. Сама мысль о наказании Анастасии показалась кощунственной и ужасной. Он так ее любил и так хотел иметь от нее сына, а не только дочерей.
Мы, православные, сердечный народ, начал издалека Сильвестр. Мы не жестокие варвары, не басурманы какие-нибудь. Женщина на Руси пользуется особой благостью и покровительством господним.
Тот, кто стоял в сенях, затаил дыхание и тщательно прислушался. Случайно пойманное ухом определило его дальнейшее отношение к собственному дому и семье. Он своих детей будет воспитывать, как Шуйские или Мстиславские. Ни в чем отказа им не знать. И Прасковьюшку миловать и почитать, как полагается, он согласен, но и держать ее надобно в строгости, как и детей.
Между тем Сильвестр продолжал:
А только жены, сына или дочери наказание неймет, то плетью постегать не перед людьми, наедине. А по уху, по лицу не бить, или под сердце кулаком, ни пинком, ни посохом не колотить, и ничем железным или деревянным. А ежели велика вина, то, сняв рубашку, плеткою вежливенько побить, за руку держа!
Иоанн вновь вскочил с кресла. Лицо исказилось и в багровом тумане стало похоже на маску, какие напяливают на собственный лик скоморохи.
Ты с ума сошел, смерд! вскричал он. Пошел прочь от меня. Изыди! Чтобы я свою Настасьюшку плетью?! Да ни за что на свете! Я царь, я сам знаю, как поступать. Не нужны мне твои поучения! И Иоанн стрелой вылетел из комнаты мимо Малюты и растворился во мраке.