Не о Старице ли он радел?
Нет.
Врешь! Я врать тебе запретил. Ложная божба на дыбе завершается.
Ей-богу, Григорий Лукьяныч, не вру. И напраслину не возвожу на князя. Поп Сильвестр именно Москву родной сторонкой называл. А князь ему: Москва худо укреплена, после пожара медленно строится. Того и гляди крымчаки подойдут, и снова беды не оберешься. Ратные дела на первом месте стоять должны. Огнестрельных снарядов совсем нет, боронить столицу нечем. Государь велел в первую очередь кремлевские постройки поправлять, бояре о своих избах Только и пекутся, а простой народ гол и бос в земле ночует. Оттого слабость стране в укор.
Малюта легко вообразил, как князь Владимир подле попа стоит, в глаза заглядывает и царские указы ругает.
Ах ты, змея подколодная! Вишь, желает чего?! Чтобы дождь государя мочил, а солнце жгло. Москву нечем боронить! Заранее себя выручает. Ну, нет! Тебя царь на работу поставил, ты ее и выполняй! А не блох ищи да виноватых. С попом спелся!
Нередко князь Владимир посещал и Алешку Адашева и задерживался до позднего вечера.
Пировали? Песни пели? Или в девичью ходили баб щупать? интересовался Малюта. Только не ври, что умные разговоры вели. Я их знаю.
Да что ты, Григорий Лукьяныч, какие им девки! Они с князем Курбским спорили, аж за грудки хватались.
И о чем спорили?
О Литве. А вот суть в толк не возьму.
А мне что твой толк! Ты мне слова подавай!
Ну, Курбский твердил, что Литва лучше устроена. Там князь голос имеет и никто его казни по своему хотению не предает. Там суд творит расправу.
Ишь ты! А государь, значит, ничто? Да я тебе, пес, башку снесу. Ты что болтаешь?
Не я болтаю, а князь Курбский. Ему и сноси.
Доберемся и до него, если государь велит. Ну, что еще, кроме изменнических речей? Уславливались о чем? Может, Сигизмунду писали или еще что замыслили?
Более ничего. Ты сам, Григорий Лукьяныч, велел напраслины не возводить. Прикажи иное я таких чудес наплету, что ахнешь.
Ишь ты! Ну, например?
Кремль взорвать собираются. По тайному ходу мину подводят со стороны реки. Немчин им советы дает, нарочно от ляхов заслан.
Фу! выдохнул Малюта. На дыбу захотел?
Такты же сам, боярин, велел сказку сочинить. Вот я тебе дело и развернул. А ты через дыбу и правду достанешь.
Ну, ладно, иди! И никому ни слова.
Побей меня Бог!
«Розыскной хлеб солон!» подумал Малюта в сердцах. Как такие речи Басманову передать? И сам угодишь в застенок. Только за одно повторение. Однако что-то гонцу в уста вложить полагалось. С Грязными он не советовался. Надежны только в драке. Малюта чувствовал, что раздражение против государевых соратников у него растет не по дням, а по часам. Он ненавидел их больше всего за вольные речи и чувство собственного превосходства. Даже страх соглядатайства не унимал крамольников. Ведь не дураки знают, что за ними глаз, не могут не знать. Государь голубем оборотился, но ведь сердце у него не голубиное. У Грязных Малюта спросил:
Кто из вас с особым донесением на Казань пойдет?
Василий Грязной кивнул на брата. В эти дни русские ворвались в Казань, перебили множество людей и окружили крепость. Но ничто не помогло взять ее: ни стенобитные орудия, ни огонь из пушек. Татарская
храбрость оказалась пока сильнее, и Иоанн отступил. Григорий Грязной встретил государя на пути назад. Иоанн стоял на горе, называемой Круглой, окруженный боярами и воеводами. Вокруг открывался совершенно изумительный пейзаж. Потрясенный красою природы, Иоанн произнес:
Здесь будет город христианский. Стесним Казань. Бог все равно отдаст ее нам в руки.
Григорий Грязной передал Басманову, что велено. В третий поход на татарскую столицу начальником Москвы государь назначил брата Юрия, а князя Владимира Старицкого взял с собой. Глухонемой управится лучше, чем умник. И соглядатаев не надо. Штат наполовину укорочен, и экономия правительственных расходов налицо. Боярская дума мероприятие одобрит и царя похвалит.
В Арской башне
Батый только один раз протек русскую землю, словно горящая головня, а казанцы упорны и немилосердны. Денно и нощно они, пресветлый государь, нападают на твои земли, жгут, убивают и таскают в полон не только мужиков, их жен и детей, но и стариков со старухами. Смеются: на них, мол, русский двор держится. Печи старики топят, а вонючие щи старухи варят.
Последние слова страшно разгневали Иоанна. Хитрые казанцы правильно рассуждали: на бабушках да на дедушках семьи, особенно в посадах, как на крепком фундаменте стояли. Сообщения о диких жестокостях татар на Иоанна не производили большого впечатления дело привычное! Удачливые воины хвастались друг перед другом: сколько в рабство забрали, сколько глаз выкололи да сколько ушей и носов обрубили. Налеты на государевы земли были занятием выгодным. Толпами пленников гнали на продажу, и восточные невольничьи рынки баснословно богатели, торгуя русским живым товаром. Мужчины обладали крепкими мускулами и могли работать от зари до зари, а женщины часто имели длинные, светлые, упругие, как горный водопад, волосы, мягкие пышные груди и широкие крутые бедра, обещавшие много неизведанных ранее наслаждений.