Подставив для поцелуя свой лоб барону, Андре вышла из гостиной.
Николь последовала за ней.
Эй, чудовище Ла Бри, закричал Таверне, выходя последним. Позаботься о господине офицере, понял?
Да, сударь, отвечал Ла Бри из погреба.
А я, продолжал барон, отправляясь в свою комнату, пойду уложу бумаги Пройдет час и в этой конуре нас уже не будет, слышишь, Андре? Наконец-то я выберусь из Таверне, и как кстати! Что за славный человек этот колдун! По правде сказать, я становлюсь суеверным. Живей поворачивайся, Ла Бри, увалень ты эдакий!
Сударь, мне пришлось двигаться ощупью: в замке не осталось ни одной свечи.
Кажется, самое время отсюда сбежать, пробормотал барон.
XVII ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ЛУИДОРОВ НИКОЛЬ
Андре, улыбаясь, незаметно наблюдала за Николь, и ей приятно было сознавать, что ей не придется прощать служанку.
«Она хорошая, добрая девушка, думала Андре, преданная и благодарная. Как у всех людей, у нее есть свои слабости. Не стоит обращать на это внимания!»
А Николь она была не из тех служанок, что не обращают внимание на выражение лица своей госпожи, сразу заметила все увеличивающуюся доброжелательность Андре и ее спокойный и довольный вид.
«Какая же я глупая! подумала она. Из-за этого мерзавца чуть не поссорилась с мадемуазель, которая берет меня с собой в Париж, а в Париже почти всем удается устроить свою судьбу».
Было очевидно, что при таком взаимном расположении они должны вот-вот заговорить.
Андре начала первой.
Уложите кружева в коробку, сказала она.
В какую коробку, мадемуазель? спросила горничная.
Вам лучше знать! Разве у нас нет коробок?
Конечно, есть. Я только сейчас вспомнила о коробке, которую мне дала мадемуазель; она у меня в комнате.
И Николь так стремительно бросилась за коробкой, что Андре решила все забыть.
Да это же твоя коробка, сказала она Николь, когда та вернулась, она может тебе понадобиться, дитя мое.
Но, мадемуазель, она вам больше нужна, пусть она будет ваша.
Когда собираются обзавестись хозяйством, всегда чего-нибудь не хватает. И сейчас как раз тот момент, когда она больше нужна тебе.
Николь покраснела.
Тебе нужны коробки, продолжала Андре, чтобы уложить свадебный наряд.
Мадемуазель, возразила Николь, кокетливо покачивая головой, мое приданое нетрудно будет уложить, оно много места не займет.
Почему ты так думаешь? Если ты выйдешь замуж, Николь, я хочу, чтобы ты была не только счастлива, но и богата.
Богата?
Да, богата, соответственно твоему положению, конечно.
А что, мадемуазель нашла мне в мужья откупщика?
Нет, но я приготовила
для тебя приданое.
Мадемуазель не шутит?
Ты же знаешь, что у меня в кошельке!
Да, мадемуазель, двадцать пять настоящих луидоров.
Ну так вот, Николь, они твои.
Двадцать пять луидоров! Но это же целое состояние! вскрикнула Николь, приходя в восторг.
Тем приятнее для меня, если ты говоришь это серьезно, бедняжка.
И мадемуазель дарит мне эти двадцать пять луидоров?
Да, я тебе их дарю.
Сначала Николь была удивлена, затем ее охватило волнение, потом на глаза навернулись слезы она бросилась к Андре и поцеловала ей руку.
Как ты думаешь, твой муж будет доволен? спросила мадемуазель де Таверне.
Еще бы ему не быть довольным! ответила Николь. Я в этом не сомневаюсь.
Она подумала, что Жильбер не хотел на ней жениться, так как боялся нищеты, а теперь, когда она стала богатой, она, возможно, покажется этому честолюбцу более привлекательной. Она тут же дала себе слово, что разделит с ним небольшое приданое, полученное от Андре. Николь хотела, чтобы он был обязан ей, таким образом она могла бы привязать его к себе и спасти от гибели. Планы Николь были поистине великодушны. Недоброжелательный наблюдатель заметит, конечно, в ее щедрости намек на гордость, а вместе с тем и потребность унизить того, кто уже заставил ее однажды испытать унижение.
Отвечая этому пессимисту, мы утверждаем, что в тот момент ее любовь брала верх над расчетливостью.
Андре наблюдала за Николь.
Бедное дитя, со вздохом прошептала она. Если бы не ее заботы, она могла бы быть счастлива.
Услышав эти слова, Николь вздрогнула. Пред взором легкомысленной девушки предстал Эльдорадо, где она видела себя разодетой в шелка и кружева, увешанной бриллиантами и окруженной любовью словом, все то, о чем Андре, почитавшая за счастье спокойную жизнь, никогда даже и не думала.
Но Николь отвела взгляд от этого пурпурно-золотистого видения, которое как мираж стояло у нее перед глазами.
Она устояла перед соблазном.
Я и здесь могу найти свое счастье, мадемуазель, сказала она. Будь, что будет.
Подумай хорошенько, дитя мое.
Хорошо, мадемуазель, я подумаю.
Будь благоразумной, устраивай свое счастье по-своему, но не делай глупостей.
Да, мадемуазель. А теперь наступило время, когда я могу признать, что вела себя глупо и чувствую себя виноватой, но речь идет о любви, поэтому я прошу мадемуазель простить меня.
Так ты в самом деле любишь Жильбера?
Да, госпожа. Я я любила его, ответила Николь.
Невероятно! Что тебя в нем привлекало? Как только мне доведется его увидеть, нужно будет получше рассмотреть этого сердцееда.