Молодой человек лет двадцати четырех-двадцати пяти с умными живыми глазами уверенной походкой вышел из рядов сопровождавших и подошел, обнажив голову.
Вы отвечаете за карету, предназначенную для барона де Таверне, сказал губернатор. Вам надлежит сопровождать ее.
Постарайтесь, чтобы карета как можно скорее нас нагнала, прибавила принцесса. Разрешаю вам в случае надобности удвоить прогонные.
Барон и его дети рассыпались в выражениях благодарности.
Столь поспешный отъезд, надеюсь, не причинит вам слишком много хлопот? спросила принцесса.
Мы рады служить вашему высочеству! отвечал барон.
Прощайте, прощайте, с улыбкой сказала дофина. Едемте, господа!.. Господин Филипп, садитесь на коня!
Филипп поцеловал у отца руку, обнял сестру и вскочил в седло.
Четверть часа спустя кавалькада исчезла из виду. Обычно безлюдная дорога, ведущая из замка Таверне, вновь опустела, если не считать молодого человека, сидевшего у ворот замка. Он жадно ловил взглядом последние клубы пыли, вылетавшие из-под конских копыт.
Этот молодой человек был Жильбер.
Оставшись наедине с Андре, барон некоторое время не мог прийти в себя.
Гостиная Таверне являла собой необычайное зрелище.
Сложив на груди руки, Андре думала о множестве неслыханных событий, неожиданно ворвавшихся в ее тихую жизнь; ей казалось, что все это сон.
Барон пощипывал густые седые брови и безжалостно теребил свое жабо.
Прислонившись к дверному косяку, Николь наблюдала за хозяевами.
Ла Бри уставился на Николь, разинув рот и разведя руки.
Первым пришел в себя барон.
Скотина! обращаясь к Ла Бри, взревел он. Стоишь тут, как истукан, а тот дворянин, офицер его величества, ждет на улице!
Ла Бри отскочил; спотыкаясь, он поспешил к выходу.
Спустя минуту он возвратился.
Сударь! Господин ждет внизу, сообщил он.
Что он делает?
Скармливает лошади наш синеголовник.
Пускай делает что хочет. А карета?
Стоит на дороге.
Запряжена?
Четверкой лошадей! Ох, до чего хороши лошади, сударь! Щиплют гранатовую поросль.
Королевские лошади могут есть все, что пожелают. А где, кстати, колдун?
Колдун, сударь? Исчез
И оставил на столе всю сервировку? спросил барон. Не может быть! Должно быть, скоро вернется, или кто-нибудь придет от его имени.
Не думаю, заметил Ла Бри. Жильбер видел, как он уехал вместе со своим фургоном.
Жильбер видел, как он уехал вместе с фургоном? задумчиво повторил барон.
Да, сударь.
Ох, уж этот бездельник Жильбер: все-то он видит! Ступай укладывать вещи!
Я все уложил, сударь.
Как это уложил?
Да. Как только я услыхал приказание ее высочества, я пошел в комнату господина барона и упаковал его костюмы и белье.
Как ты посмел вмешиваться не в свое дело, негодяй?
А как же, сударь, я хотел предупредить ваше желание.
Бестолочь! Ну хорошо, помоги моей дочери.
Благодарю вас, отец, мне поможет Николь.
Барон снова задумался.
Ах, мошенник ты этакий! снова закричал он на Ла Бри. Да ведь это же Бог знает что!
О чем вы изволите говорить, сударь?
Да о том, о чем ты и не подумал, потому что ты вообще ни о чем не думаешь!
Что такое, сударь?
А что если ее высочество уехала, ничего не оставив господину де Босиру, а колдун исчез, ничего не передав Жильберу?
В это самое мгновение во дворе кто-то тихонько свистнул.
Сударь! проговорил Ла Бри.
Чего тебе?
Вас зовут.
Кто там еще?
Этот господин.
Офицер его величества?
Да. И там еще Жильбер: прогуливается с таким видом, будто хочет что-то сообщить.
Ну так зови его сюда, скотина!
Ла Бри повиновался с обычной поспешностью.
Отец! заговорила Андре, подходя к барону. Я понимаю, что вас сейчас беспокоит. Вам известно, что у меня есть тридцать луидоров, а также прелестные часики, отделанные бриллиантами, которые подарила моей матери королева Мария Лещинская.
Да, дитя мое, сказал барон. Береги все это, тебе будет нужно красивое платье для представления ко двору А пока я найду денег. Тише! Вот и Ла Бри.
Сударь! входя в гостиную, вскричал Ла Бри, в одной руке держа письмо, в другой несколько золотых монет. Вот что мне оставила принцесса: десять луидоров! Десять луидоров, сударь!
Что у тебя за письмо, болван?
Это вам, сударь;
письмо оставил колдун.
Колдун? А кто передал?
Жильбер.
Я же тебе говорил, что ты скотина! Давай, давай скорей сюда!
Барон выхватил письмо из рук Ла Бри, поспешно распечатал его и вполголоса прочитал:
«Господин барон!С тех пор как августейшая рука прикоснулась к этой посуде, она принадлежит Вам. Свято ее храните и вспоминайте иногда признательного Вам гостя.
Джузеппе Бальзамо».
Да, сударь?
Нет ли хорошего ювелира в Бар-ле-Дюке?
Как же, сударь! А тот, который запаял серебряный кубок мадемуазель Андре?
Отлично! Андре! Отложи бокал, из которого пила ее высочество, и прикажи снести в карету остальные приборы. А ты, бездельник, беги в погреб и подай господину офицеру хорошего вина.
Осталась одна бутылка, сударь, задумчиво отвечал Ла Бри.
Больше и не нужно.
Ла Бри вышел.
Ну, Андре, продолжал барон, взяв дочь за руки, смелее, дитя мое! Мы едем ко двору. Там немало свободных должностей, монастырей, ожидающих настоятелей, полков без полковников, пенсий, которые так и поджидают нуждающихся. Что за прекрасная страна двор, это теплое место под солнцем! Стой всегда под его лучами, дочь моя, ведь ты так хороша собой! Вперед, дитя мое!