Рагастен поднялся. Бросившись к нему, Лукреция одной рукой раздирала легкие одежды, едва скрывавшие ее тело, другой она пыталась привлечь к себе голову Рагастена.
Люби меня! не переставала она хрипеть. Люби меня!
Синьора! Ваш яд самый сильный, ваш кинжал самый острый Всё, что вам угодно!.. Но только не контакт с вами!.. Оставьте меня! Оставьте же меня, распутница!.. От твоих слов меня тошнит!.. Ты пропитана преступлением Ты источаешь отвращение!
Люби меня!.. Люби меня!
Пусть мой язык отдадут на съедение собакам, если я когда-либо оскорблю женщину! Но ты, чудовищная самка, ты не женщина Я имею право тебя оскорблять.
Приложив немалое усилие, он высвободился из ее объятий. Руки Лукреции расцепились Она, побледнев, отступила.
Ты не хочешь меня любить? зарычала она.
Синьора, клянусь вам своим именем, что ваши слова поставили вас на волосок от смерти.
Трус!
Да, трус, потому что не могу освободиться от вашего присутствия! Потому что не убил тебя, убоявшись неведомо какого абсурдного предрассудка, тебя, омерзительное чудовище, предложившее мне низость и преступления И какие преступления! Убийство вашего брата!.. Вашего отца!..
Какая подлость!..
Трус! заскрежетала зубами Лукреция, поджимаясь с силами, как пантера, ты боишься нескольких убийств Мужчина!.. Да ты же только женский лакей Ты не желаешь могущества любви Ты предпочитаешь мой яд, мой кинжал На, будь доволен! Вот они оба! Смотри!
Она ринулась к столу, размахивая только что вытащенным кинжалом. Лезвие кинжала было отравлено. Самый незначительный укол приводил к мгновенной, молниеносной смерти.
Рагастен, стоявший возле стола, отскочил. Лукреция схватилась за стол и внезапно опрокинула его. В одно мгновение она набросилась на Рагастена.
Тот, не спускавший с герцогини глаз, ожидал этого. Его руки сработали подобно двум мощным пружинам. Он схватил Лукрецию за кисти рук. Та пришла в ярость.
Ты умрешь, прохрипела она.
Синьора, сказал Рагастен с ужасающим спокойствием, смотрите не пораньтесь этой ядовитой игрушкой, которую вы держите.
Его сильные пальцы скручивали запястья Лукреции. Внезапно она взвыла от боли. Кинжал выпал у нее из руки и воткнулся, подрагивая лезвием, в паркет. В этот момент Лукреция опрокинулась на пол. Рагастен, опустившись на колени, не разжимал хватки. Он вытащил кинжал. Лукреция стала мертвенно-бледной.
Я погибла! пробормотала она.
Драю вам помилование, холодно сказал Рагастен. Совсем недавно я помиловал вашего брата, еще одного убийцу. Но больше никогда не попадайтесь мне под руку ни одна, ни другой Я вас раздавлю, как ядовитую гадюку.
После этого он поднялся и, прихватив с собой кинжал, выбежал в соседнюю комнату. Раскрасневшаяся Лукреция тоже поднялась. Она изо всех сил потрясла колокольчиком и что было мочи заорала:
Стража, ко мне! Ко мне! Здесь убийца!..
Двери рывком раскрылись, в комнате показались вооруженные люди и едва одетые, испуганные слуги.
Он во дворце! Он не мог убежать! Закрыть все выходы! Это убийца герцога Гандийского Он хотел и меня заколоть кинжалом!
Едва закончив объяснения, она сама бросилась преследовать Рагастена. За нею помчались двенадцать стражников и столько же лакеев. Остальные бросились к выходам и вооружились аркебузами.
Рагастен пробежал две или три комнаты. Неожиданно он оказался в обширном зале, чудесной роскошью которого он недавно восхищался: в зале пиршеств. Здесь он услышал какие-то крики, шум, топот ног Он услышал голос Лукреции.
Рагастен огляделся. Он вдруг вспомнил, как шел по следам крови ночью, когда служанка оставила его одного в этом зале. Эти следы вывели его к Тибру. Он направился в эту сторону. И в тот самый момент, когда он исчезал за дверью в глубине зала, из двери в другом конце помещения выбежала Лукреция.
Вон он! задыхаясь, закричала она. Он наш!
В несколько скачков она пересекла зал. Это было ужасное преследование. Она добралась до последней комнаты как раз в тот момент, когда Рагастен плечом вышибал стеклянную дверь, выходившую на Тибр.
Попался! Хватайте его! завопила Лукреция.
Рагастен в ответ на эти вопли только расхохотался. Стражники в испуге остановились. Лукреция разразилась бессильными проклятиями в адрес неба, уже освещенного лучами восходящего солнца, и упала навзничь, потеряв сознание.
А Рагастен нырнул в желтые речные волны и исчез из вида.
XXIV. Продажа капитана
Всё в порядке, спускаюсь! сказал он.
Вскоре он приоткрыл ворота гостиницы, и еврей проскользнул во внутренний двор.
Утро доброе, любезный Эфраим. Точно в назначенное время.
Да, достойный Бартоломео, несмотря на то что я очень не люблю вставать в столь ранний час. Но скажите мне, почему вы заставили прийти меня в час, когда добрые люди еще сладко спят?
Тс-с!.. Именно потому, чтобы никого не было во время сделки.
Бартоломео взял Эфраима за руку и подвел его к одному из столбов, поддерживавших террасу. К столбу было приклеено маленькое объявление.
Прочтите это, мастер Эфраим, сказал хозяин гостиницы.
Еврей принялся читать вполголоса. Кусок пергамента извещал, что казнь шевалье де Рагастена должна состояться в этот самый день на площади перед гостинией.