После того, как Милена сообщила о беременности, мне хотелось устроить пир такого масштаба, который переплюнул бы пирушку сделанную отцом в день моей коронации. Жена попросила пока не делать столь грандиозных событий, иначе подвалы Гостомысла к моменту самого рождения ребенка будут пусты, как дырявый карман.
Поэтому у меня и было хорошее расположение духа. Я, Ага и Эдик прогулочным шагом направлялись на север. Солнце светило и наполняло жизнью округу. Стук копыт по новой дороге приятно отдавался в ушах. Течение времени отшлифует неровности покрытия.
До крепости мы добирались двое суток. Сама крепость Ладога представляла собой пятиугольник, на углах которых разместились башни, вооруженные требушетами. Крепость была деревянной, но в следующем году она должна будет превратиться в каменную твердыню, закрывающую север царства от любых набегов. А еще через год крепость будет объединена с храмом и превращена в город, который будет не по зубам любому неприятелю.
Жаль, что я не знаю состав и особенности производства пороха, но мои потомки будут знать от меня достаточно интересной информации, которые я запишу им. Будет соответствующее, скажем, «настояние потомкам», передающееся
от одного правителя к другому. Кстати, Метик и Аршак смогли скооперироваться и нашли нужных людей, которые смогут создать новый рунический алфавит царства Гардарики. Знаю, звучит аляповато, но зато народ проникся задачей. К концу года должны быть готовы первые результаты в виде азбуки и небольшого свода законов.
Когда мы доехали до крепости, уже вечерело. На фоне красивого заката крепость была словно жемчужина на берегу ровной плоскости озера. Небольшой лесок, уютно примостившийся с краю, еще больше оттенял открывающийся вид на мою будущую цитадель.
Мы ускорились и через десяток минут вошли по подъемному мосту в ворота Ладоги. Внутри крепости кипела жизнь. Строился донжон крепости. Рядом с центральной башней примостилась казарма и склад. У стен стояли навесы под конюшню. Лошадей было мало. По стенам крепости несли службу варяги. Нас встретил сотник-командант крепости. Узнав цель визита, он проводил нас в отдельное здание, используемое в качестве столовой на первом этаже и оружейной на втором.
Поднявшись на второй этаж, мы вошли в просторную комнату. Помещение было хорошо освещаемым за счет широких окон. В одном углу комнаты находилась кровать, на которой, полулежа, располагалась Эса. В другой стороне находился огромный стол, усеянный разнообразными травами и горшочками. За столом готовила очередные снадобья наша одноглазая Забава. Поздоровавшись, я подошел к Эсе. Ага встал возле двери. Эдик направился к Забаве.
Я сел возле воительницы на нашедшийся рядом стул. Она спала. Ее лицо было с корками засохшей крови. Раны и рубцы затягивались У Эсы появился шрам начинающийся на середине лба и опускающийся к правому глазу, располовинивая щеку. Губы девушки были потрескавшиеся и синеватые. К счастью на лице алел румянец, придавая ее мертвенному цвету кожи живой облик. Ранее у воительницы были роскошные волосы, которые пришлось состричь, чтобы зашить рубцы на голове. Ее мерное и спокойное дыхание говорило о том, что у девушки здоровый сон. Это дарило уверенность в ее благополучном выздоровлении.
Рассматривая Эстрид, я снова начинал злиться на тварей, сотворивших с ней такое. Реснички девушки затрепыхали и она открыла глаза.
Ларс, на лице Эсы появилась улыбка.
Княгиня Эстрид, дочь Улофа, ты меня напугала так, как никто не смог это сделать в этом мире, ответил я на ее улыбку.
И да, я дам ей титул княгини. Впереди много войн. И место князя в захваченных княжествах будет у нее. Она своей преданностью заслужила быть на голову выше многих нынешних князей за пределами моего царства.
Девушка округлила глаза от своего титулования.
Спасибо, царь, Эса снова улыбнулась.
Ага, прошептал у меня над головой верзила.
Пришлось подвинуться, чтобы великан смог бережно обнять свою сестру. Сестра и брат трогательно поддерживали друг друга ласковыми словами. Ага, сдерживая увлажнившиеся глаза, осторожно поцеловал щечку девушки и отвернулся, шмыгая носом. Он ушел к двери, старательно пряча глаза.
Эдик, заметив пробуждение пациента, подошел к нам, спросил самочувствие, послушал сердцебиение девушки и чистоту легких.
Забава хорошо потрудилась, но я позже проверю твои раны, Эстрид, успокоил Метик.
Девушка благодарно кивнула и лекарь отошел в сторону.
Эса, тебе тяжело говорить? поинтересовался я.
Нет, Ларс, хмыкнула она, тяжелее смотреть на то, как ты обращаешься со мной, будто наседка с цыпленком.
Шутит, значит идет на поправку, заметил Метик.
Шутница, я проворчал про себя нечто о неблагодарных вассалах, тогда расскажи мне что произошло в тот день, в храме?
Эстрид опустила голову и закрыла глаза.
Что ты знаешь о «гостях»? спросила она, вглядываясь в меня, будто отслеживая реакцию.
В смысле? О каких гостях?
Тех, что кочуют во времени и вселяются в слабые тела.
Я покосился на Эдика, тот заинтересованно приподнял бровь. Эстрид сейчас о попаданцах говорит? А что мне ей сказать? Вот я есть такой «гость», а рядом еще один «гостик». И как это связано с моим вопросом о дне, когда Эсу чуть не убили и пленили?