Группа замерла. Где-то вдалеке, с нашей стороны раздался хлопок вылета снаряда.
Свои что ли накидывают, совсем ебнулись?
Секунд через тридцать снаряд падает уже ближе к нам. Группа уже стояла на ногах, но кружки в руках еще держали чай это святое. Потом опять хлопок и снаряд прилетает точно в кучу щебня, которая лежала в лесу, оставшись видимо, после инженерных построек.
Стволы с собой, отходим назад. Радист, выходи на Центр.
Мишаня начал выходить сначала на ротного, но тот не отвечал, так как видимо был в дороге.
Свернул связь, он нас не слышит, выходи на Шведа.
Швед, Швед, я Юстас, прием.
С первого раза никто не ответил, и радист вызывал еще и еще, а группа пятилась назад примерно в то место, где час назад я сидел срал. Снаряды по одному падали от нас на расстоянии тридцати-пятидесяти метров, и точно в лесополосу, в которой мы находились. Мы были между молотом и наковальней. С одной стороны наши мины, с другой стороны тот злючий лес, куда я точно не хотел возвращаться. Да и вообще отходить в сторону противника плохая идея.
Командир, Швед на связи.
Швед, это Юстас старший. Нам наши же накидывают из восемьдесят второго. Ты можешь с ними связаться и сказать, что по своим ебашат??
Ожидай, попробую.
А мы продолжали пятиться назад. До прогала оставалось уже метров двести, и я все чаще и чаще посматривал назад.
Командир, Швед на связи, сказал, что нет у него связи, сказал не нервничать.
Ебать, советчик от Бога произнес я с агрессией.
Джон, РСП есть?
Есть Командир.
Доставай и стреляй в сторону той вышки. Я хуй знает, как им еще объяснить, что свои.
Джон быстро вытащил РСП, скрутил крышку, плотно взял своей мощной рукой и, направив в сторону наших друзей, дернул веревку. РСП с диким визгом вылетела из тубуса и полетела в ту сторону, где мы слышали хлопки от вылета мин.
И вы можете себе представить, они прекратили.
Поняли, сука, идиоты. выругался я на них.
Да им всем пизда. Я разнесу того, кто стрелял злобно говорил Джон, выкинув тубус РСП.
Да тот, кто стрелял, ни при чем. Ему дали координаты, он кидает. Вот корректировщик, который передавал координаты, получит пизды точно. ответил я Джону.
Швед, я Юстас. Все, они отреагировали на мой РСП. Мы возвращаемся к рюкзакам и идем на точку эвакуации.
Потери есть? спросил Швед.
Я начал считать бойцов, и понимая, что не хватает еще четверых, спросил:
А кого нет? и сам себе ответил.
Сука. Они же в окопе.
Я побежал первый в сторону наших рюкзаков и того окопа, где осталось четыре бойца.
Подбегая к окопу, я увидел воронку от разрыва, которая находилась на расстоянии двадцати сантиметров от него. Я охуел.
Живы, спецназ? крикнул я, чуть-чуть не добежав до окопа.
Живы, бля не радостно ответил Витамин. Только у нас проблема Шпак молчит.
В смысле молчит?
Ну что-то перестал говорить, как немой заулыбался Витамин и развел руки в сторону.
Вот те нате, хер в томате. Шпак, ты чего?
Но в ответ я получил взгляд Шпака, похожий на взгляд верного питомца, который просит поесть.
Херово дела, конечно. Но хоть живы. Радист, передай Шведу, что все целы, мы выдвигаемся в точку сбора.
Мишаня начал качать связь, а все бойцы пошли к своим рюкзакам.
Командир, посмотри. Прямо в то место, где у нас горелка стояла сказал Витас, указывая на разрыв точно в центре круга, среди наших рюкзаков.
Сука, мне в лямку прилетело, порвало плечевую немного. сказал, я, рассматривая свой рюкзак.
И в ПТУР прилетело немного.
Я посмотрел на ракету, в которой торчали несколько осколков от мины.
Надо уходить отсюда быстрее, что-то день сегодня жаркий, для февраля.
Группа быстро построилась в походный порядок, и я дал команду на выдвижение в точку эвакуации, где нас должен был ждать ротный.
Видно, после всех адреналиновых составляющих в этот день, у группы был прилив сил, и мы рванули
как никогда.
Уже окончательно стемнело. Нам оставалось пройти вдоль лесополосы двести метров, повернуть налево, пройти еще триста метров, и мы на месте. Пошел снег, видимость ухудшалась, крайних бойцов в группе уже не было видно. Повернув налево, прозвучал одиночный выстрел, похожий на выстрел из СВД . Группа вспыхнула . И тишина. Полежали минуту, ничего не произошло, я дал сигнал на продолжение движения. Прошли еще метров семьдесят, опять выстрел, группа снова вспыхивает. Видно, я уже так эмоционально выгорел, что закипел, встал в полный рост и начал посылать нахуй тех, кого я даже не видел. Я просто стоял и орал, смотря на деревья, так как не понимал откуда именно стреляли, и говорил, как дороги все те, кто кидал мне мины, кто сейчас стреляет, и вообще вся эта обстановка. Я проорался, вернулся обратно к группе, и мы продолжили движение. Дойдя до объекта, уточнили у ротного через сколько он будет. Время его подлета было минут двадцать, и мы решили зайти во внутрь здания, чтобы погреться немного.
Бойцы сразу начали наезжать на присутствующих, предъявляя за миномет и СВД. Но те разводили руками и мотали головой, мол первый раз слышат.
Дождались ротного, вернулись в ПВД. А дальше было самое интересное. Группа приехала, почистила оружие, развесила снаряжение вокруг печки. Я пошел к ротному рассказывать про разведку боем, а Пересвет расставлял иконы и готовился к вечерней молитве. И вот когда я вернулся, я замер на входе. Больше половины группы, а среди них были и те, кто откровенно смеялся над Пересветом еще два дня назад, сейчас все они стояли позади него, склонив голову, повторяли слова и крестились тремя пальцами. Это был тот самый пример, когда в Бога начинают верить тогда, когда стало очень плохо и страшно. Только страшно не от фильма ужасов, а страх, связанный с риском для жизни. Вот тогда так и произошло. Стали сразу носить крестики, Пересвет рассказал пару православных лекций, но при этом стоит отметить, что, когда они вернулись домой, больше никто в церковь не ходил. Вот такой был случай, когда в религию приходили во время пиздеца.