Слушаюсь, господин оберштурмбаннфюрер! дружно откликнулись подчиненные. Их радость можно было понять: они целый год не были в Германии.
Прошу вас, оберштурмбаннфюрер, распахнул дверцу «опеля» Шольц.
Не прошло и часа, как я уже сидел в кабинете начальника IV управления Главного управления имперской безопасности (РСХА) СС-группенфюрера Генриха Мюллера. Кабинет располагался на втором этаже четырехэтажного помпезного здания с мансардой дом номер 8 по улице Принц Альбертштрассе. Когда еще не было сыскного монстра РСХА, основанного секретным приказом 27 сентября 1939 года, то возглавляемое Мюллером учреждение формально входило в состав Министерства внутренних дел под названием «IV управление». Известно оно было в те времена под сокращенным названием «гестапо» (GeheimeStaatzPolizei, GeStaPo, «Тайная государственная полиция») и формально во главе его находился СС-группенфюрер Гейдрих. Но поскольку Гейдрих руководил также партийной службой безопасности СД и криминальной полицией (крипо), то фактическое руководство гестапо уже с 1934 года осуществлял Генрих Мюллер. Кроме посвященных, никто в рейхе не подозревал о том, что вся тайная и «явная» полиции объединены под единым руководством: управление Мюллера все знали только как «гестапо».
Генриха Мюллера я знал давно. В 1923 году, когда скончался мой отец, а мой брат Рихард, активный участник «ноябрьской революции» 1923 года, был вынужден эмигрировать, я и тетушка Софи остались без средств к существованию. Именно Генрих Мюллер, знавший моего брата еще по совместной работе в авиационных мастерских, устроил меня на работу в полицию. Вместе с ним в 1929 году мы сдали экзамены на полицейских чиновников и работали в БПП, пока Гейдрих в 1934 году не забрал нас в Берлин.
Вскоре наши пути разошлись, и вот теперь они снова, непостижимым для меня пока образом, пересеклись.
Вы свободны, Шольц, сказал Мюллер, и Шольц вышел, плотно притворив дверь в кабинет.
Рад вас видеть, Герлиак, сказал Мюллер, пожимая мне руку. Садитесь. Я знаю: вы с дороги, устали. После беседы отправимся на обед. А пока Кофе, коньяк, сигару?
Я знал, что Мюллер курил бразильские сигары, которые я терпеть не мог. Коньяк вот от этого не отказался бы, но на моей памяти Мюллер практически не употреблял спиртного.
На ваше усмотрение, группенфюрер, осторожно отозвался я.
Тогда коньяк, определил Мюллер. Он достал из шкафчика бутылку «мартеля», два стакана и пояснил, разливая коньяк по стаканам: Кофе сейчас неважный, суррогат А рюмка коньяка в середине дня не помешает трезвости мысли.
Насколько я помню, вы не пили коньяк, группенфюрер, осторожно напомнил я.
Война, напряжение надо помочь нервам, пояснил Мюллер, пригубив янтарную жидкость. Очень много работы, просто изматывающей работы! Впрочем, вы последний год провели в боях на фронте и вам не понятно, как может быть велико напряжение в тылу. Не так ли?
Сейчас всем нелегко, группенфюрер, уклончиво отозвался я и решил перейти к делу. Кстати, что там за недоразумение с самолетом протектора Богемии и Моравии? Обергруппенфюрер Гейдрих прислал приказ, предписывающий мне не позднее сегодняшнего вечера прибыть к нему в Прагу.
Так вы не в курсе? уставился на меня Мюллер пронзительными черными глазами. Сегодня утром, 27 мая, около десяти часов, в Праге совершено покушение на СС-обергруппенфюрера Гейдриха.
Обергруппенфюрер погиб? спросил я наконец.
Пока жив, ответил Мюллер. Ему сделали операцию, возле его постели дежурит его личный врач бригаде-фюрер доктор Гебгардт. Как сказано в утреннем рапорте от моего человека в Праге, операция прошла успешно. Из тела обергруппенфюрера успешно извлекли осколок гранаты, кусок стали от кузова автомобиля и клочки шинели. Короче, операцию можно было
бы считать успешной, если бы вместе со всем вышеперечисленным хирург не вырезал бы обергруппенфюреру селезенку. Он пока без сознания, и я полагаю, что даже если вдруг и придет в себя, то ему будет не до вас, Герлиак.
Так что же мне делать, группенфюрер? спросил я, когда прошел первый шок от ужасного известия.
Самолет протектора, который сегодня в полдень должен был вылететь в Гатов, остался на аэродроме в Богемии, ожидая приказа полицайфюрера Богемии и Моравии СС-группенфюрера Франка. Думаю, что завтра утром Франк помчится в ставку фюрера докладывать о здоровье Гейдриха. Фюрер уже назначил руководить протекторатом СС-обергруппенфюрера Далюге. Но вряд ли тот долго просидит на этом посту: ведь он возглавляет всю полицию порядка рейха, так что фюрер быстро подыщет ему замену. Порядок в протекторате быстро навел бы фон дем Бах-Зелевски, но вряд ли рейхсфюрер отпустит его из России ведь там очень много работы, не так ли?
Да, партизаны с каждым днем наглеют все больше и больше, угрожая нарушить снабжение фронта, согласился я.
Вот такие внезапные возникли проблемы перед нашими руководителями, заключил Мюллер. Так что до вас в ближайшее время никому не будет дела.
Он отпил коньяк из стакана, затем подошел к огромному окну, выходящему на улицу, и некоторое время изучал пейзаж. Потом Мюллер повернулся ко мне и сказал, словно зондируя меня своим всепроникающим взглядом: