Вакеро усмехнулся и взмахнул лассо.
Берегись, Рафаэль! воскликнул он. Сдаешься ты? Спрашиваю тебя в последний раз.
Нет! Тысячу раз нет! гневно отвечал юноша.
Ну, Господи, благослови! произнес Корненсо.
Послышался свист лассо. В то же мгновение Рафаэль остановил на всем скаку свою лошадь, спрыгнул с седла и бросился, как ягуар, на своего врага. И, прежде чем присутствующие успели опомниться и помешать ему, он вонзил в горло противника кинжал, который всегда висит на поясе у каждого мексиканца.
Струя крови брызнула в лицо Рафаэля. Тело вакеро рухнуло на землю, судорожно вздрогнуло и осталось неподвижным.
Он был убит наповал.
Крики ужаса и негодования раздались со всех сторон.
Не обращая на них внимания, Рафаэль прыгнул в седло и, размахивая ножом, во весь опор понесся вперед. Когда толпа несколько опомнилась и захотела броситься за ним в погоню, он уже пропал из виду.
Никто не видел, в какую сторону он уехал. В это время уголовный судья, окруженный альгвасилами[1], одетыми в какие-то лохмотья, подъехал к месту убийства. Он немного опоздал, как и всегда бывает в таких случаях.
Судья дон Иниго Альбас был низеньким, толстым, апоплексического сложения человеком лет пятидесяти. Он то и дело нюхал испанский табак из золотой, усыпанной бриллиантами табакерки, казался очень простым и добродушным, но на самом деле был хитер, как лиса, удивительно хладнокровен и страшно скуп.
Исчезновение преступника, по-видимому, нисколько не взволновало достойного судью. Он покачал головой, посмотрел на толпу и прищурил свои серые глаза.
Бедный Корненсо! произнес он, с философским равнодушием набивая себе нос табаком. Это должно было случиться с ним рано или поздно.
Да, беднягу ловко прикончили! воскликнул один из вакерос.
Вот-вот, именно об этом-то я и думал, отвечал судья. На него, должно быть, напал какой-нибудь наемный убийца. Видно, что орудовал профессионал.
Совсем нет, возразил, пожимая плечами, вакеро. Его убил юноша, почти мальчик.
Неужели? притворно удивился судья. Почти мальчик?
Именно так, подтвердил вакеро, очень довольный, что ему пришлось разъяснить дело. Его убил Рафаэль, старший сын дона Рамона.
Кто бы мог этого ожидать? воскликнул судья, в сущности очень довольный. Да нет, не может быть, засомневался он. Рафаэлю не больше шестнадцати лет. Если бы он вздумал напасть на Корненсо, тому стоило только схватить его за руку, чтобы справиться с ним.
А между тем это истинная правда, Ваша Милость, настаивал вакеро. Мы все были свидетелями убийства. У дона Агвисара шла сегодня большая игра. Рафаэль проиграл все свои деньги и пришел в такую страшную ярость, что поджег дом дона Агвисара.
Черт возьми! воскликнул судья.
Я говорю правду, Ваша Милость. Посмотрите сами. Дом уже сгорел, но дымится еще и до сих пор.
Да, вижу, сказал судья, взглянув в ту сторону, куда указывал вакеро. А потом?
Потом он вскочил на лошадь и хотел спастись бегством. Корненсо вздумал остановить его
И правильно сделал!
Как оказалось, не совсем правильно, потому что Рафаэль прикончил его!
Так-так, сказал судья. Но будьте спокойны, друзья. Закон отомстит за его смерть.
Присутствующие с известным недоверием отнеслись к такому заявлению судьи, и некоторые из них насмешливо ухмыльнулись.
Нисколько
не заботясь о впечатлении, которое могли произвести его слова, дон Иниго велел альгвасилам, которые уже успели обшарить карманы мертвеца, отнести его на паперть ближайшей церкви, и вернулся домой, радостно потирая руки.
Потом он надел дорожный костюм, засунул за пояс пару пистолетов, привесил шпагу и, наскоро пообедав, вышел из дому.
Десять вооруженных альгвасилов ждали его около двери, а слуга держал под уздцы великолепную вороную лошадь, которая нетерпеливо переступала с ноги на ногу и грызла уздечку. Дон Иниго вскочил на нее и легкой рысью поехал по городу, в сопровождении своего отряда.
Смотрите-ка, смотрите! говорили друг другу прохожие. Судья едет к дону Рамону Гарильясу. Завтра, наверное, узнаем что-нибудь новенькое.
Да, плохо придется его сынку, отвечали другие. Его, по всей вероятности, повесят.
И очень жаль, сказал кто-то. Черт возьми! Из этого мальчишки вышел бы толк. Какой великолепный удар нанес!
Между тем судья продолжал свой путь, вежливо отвечая на все поклоны, и скоро выехал за пределы города.
Заряжены ваши ружья? спросил он, плотнее закутываясь в свой плащ.
Да, Ваша Милость, отвечал начальник альгвасилов.
Хорошо! Мы едем на асиенду дона Рамона Гарильяса и должны попасть туда до наступления ночи.
Все пришпорили лошадей и галопом поскакали вперед.
Глава II АСИЕНДА ДЕЛЬ-МИЛАГРО
Местность, по которой пролегала дорога, ведущая из города на асиенду дель-Милагро, представляла из себя настоящую пустыню.
Изредка только виднелись кактусы, агавы, смоковницы и камедиевые деревья, все другие растения погибли бы на этой раскаленной почве, под отвесными лучами солнца.
Местами попадались колодцы. На одном конце длинного шеста висело кожаное ведро, на другом несколько привязанных ремнями камней. Но вода в колодцах уже давно высохла, и на дне не было ничего, кроме тины и грязи, покрытых черной, сухой коркой. Облака тонкой, едва заметной пыли поднимались при каждом легком дуновении ветра, так что трудно было дышать; а под каждым стебельком сожженной травы трещали кузнечики, с нетерпением ожидавшие благодатной ночной росы.