Не можете ли вы сказать мне, где каюта мистера Рэнкина?
Того, что в морской форме? Кажется, его поместили рядом с мистером Каузинсом. Пойдемте, я вас провожу. Он поднялся из-за стола и повел меня по коридору. Каюта Рэнкина оказалась пустой.
Он пьет? спросил Эрни, понизив голос. Я кивнул. О, тогда он у старшего механика. Эрни постучал в следующую дверь, и невнятный голос ответил: «Войдите». Эрни открыл дверь и заглянул в каюту. Порядок, приятель, вам сюда.
Я поблагодарил его и вошел. Стармех валялся на койке. Его налитые кровью черные глаза буравили меня насквозь. На полу пустые бутылки из-под пива, две початые бутылки виски на комоде. Каюта пропиталась табачным дымом и сивушным духом. Рэнкин сидел в ногах стармеха. Они дулись в карты.
В чем дело? спросил Рэнкин.
У нас нет одеял и гамаков, ответил я. Рэнкин презрительно фыркнул и повернулся к стармеху.
Слышите? У них нет одеял и гамаков. Рэнкин рыгнул и почесал голову. Вы капрал, не так ли? Собираетесь стать офицером? Где же ваша инициативность? Найдите корабельного баталера. Он может дать вам одеяла и гамаки, а не я. Видя, что я не двинулся с места, он добавил: Ну, чего вы ждете?
Есть еще одно дело, начал я, но умолк на полуслове. Светло-синие глазки Рэнкина пристально наблюдали за мной. Он знал, что я собираюсь сказать. Он знал, что совсем не обязательно нести охрану на палубе. И он ждал случая вновь поглумиться надо мной. Для этого человека звание означало возможность топтать тех, кто стоит ниже.
Это неважно, сказал я и закрыл дверь. Матросы, что сидели в кубрике, дали мне одеяла и гамаки. Берт встретил меня на верхней ступеньке трапа и помог донести их.
Ты видел Рэнкина? спросил он.
Да.
Мы можем нести охрану внутри?
Нет.
Ты спросил его? он не сводил с меня глаз.
Нет. Он был пьян и только и ждал повода втоптать меня в грязь. Спрашивать его не имело смысла.
Берт откатил дверь плечом и швырнул одеяла на пол.
А, чтоб тебя! в сердцах воскликнул он и вышел на палубу.
Мы с Силлзом занялись гамаками.
Извини, капрал, я погорячился, сказал Берт, когда час спустя я сменил его. Наверное, на меня действует погода.
Пустяки, Берт, ответил я. Мы покурили.
Спокойной ночи, сказал он и ушел, оставив меня наедине с холодом и невеселыми мыслями.
В семь утра я заступил на вторую вахту. Из трубы «Трикалы» валили клубы черного дыма, трюмы были задраены, все говорило о скором отплытии. Когда на палубу вышел Силлз, чтобы сменить меня, мимо проплыли эсминец и два корвета.
Отплываем сегодня, капрал? с надеждой спросил Силлз. Вряд ли ему было больше двадцати лет. Вероятно, он впервые покинул Англию.
Похоже, формируется конвой, ответил я. Буксиры уже вывели два корабля.
Десять минут спустя от нашего причала отвалил американский сухогруз. Я спустился вниз, чтобы побриться. В дверях камбуза стоял кок, толстый мужчина с бородавкой на нижней губе и карими глазами. Он протянул мне кружку дымящегося какао. Я с удовольствием выпил горячий напиток. Мы поболтали. Кок побывал чуть ли не во всех портах мира. В Мурманск он приплыл уже в четвертый раз.
В одиннадцать утра я вышел на палубу, где нес вахту Берт.
Еще не плывем? спросил я его.
Даже не собираемся, ответил он.
Сходни по-прежнему соединяли нас с причалом. Но Хэлси ходил взад-вперед по капитанскому мостику, его черная борода воинственно топорщилась. На пустом причале появилась девушка в длинной шинели. Из-под берета выбивались черные кудряшки, она несла вещмешок. Прочитав название судна, девушка направилась к сходням.
Черт побери, Берт дернул меня за рукав.
Женщина на корабле. И она выглядит такой слабенькой. Пошел бы и помог ей нести вещмешок. Я не шевельнулся, и тогда он сунул мне свою винтовку. Потрудись за меня, приятель. Если ты не джентльмен, придется мне доказывать, что меня не зря учили в школе.
Я наблюдал, как Берт подхватил вещмешок, лицо девушки осветилось улыбкой, и тут же сзади раздался голос Хендрика.
Вы не видели мичмана Рэнкина, капрал?
Нет, ответил я.
Старик требует его к себе. Если он появится, передайте, что его ждут на мостике.
Пыхтя, подошел буксир. С мостика послышался голос Хендрика, многократно усиленный микрофоном: «Юкс, приготовься отдать концы».
Появился улыбающийся Берт.
Ну, как она? спросил я, отдавая винтовку.
Очень милая девушка. Англичанка. Дженнифер Соррел. Прочитал на бирке вещмешка. Бог знает, как она оказалась в этой дыре. Не успел спросить. Видать, ей пришлось нелегко. Лицо бледное, как снег, кожа прозрачная, под глазами черные круги. Но настоящая дама. Ясно с первого взгляда. А потом подошел мистер Каузинс. Эти проклятые офицеры всегда снимают сливки. О, смотри, поднимают сходни. Значит, сейчас тронемся.
В тот же миг заревел гудок «Трикалы». На мостике с рупором в руке появился капитан Хэлси. Щель между бортом судна и причалом быстро увеличивалась. Появилась черная вода. Набирая ход, «Трикала» присоединилась к каравану судов. В четверть второго конвой вышел в море. В три часа, когда кончилась моя вахта, мурманский берег превратился в белую полоску между свинцовым небом и водой. На судне говорили, что в Англию мы должны прибыть через пять суток. Я сказал об этом Берту, когда сменил его в семь вечера.