Всю лесную добычу обвязали ремнями из брюк и поволокли вниз, к площадке, вытоптанной в высокой траве. Здесь будет наш дом. Мы не знали, сколько времени придется жить в нем. Зато знали, что дом единственная защита от непогоды должен быть надежным.
Каждую стойку, каждую ветвь мы укрепляли так заботливо и тщательно, словно жить тут предстояло до конца нашей жизни. Одна только мысль, что ночью, во время ливня, и под атакой шквального ветра, дом может рухнуть, удесятеряла наше старание.
Толя вернулся, неся несколько сухих гладких досок, видимо, от ящика. Мы просверлили в одной из досок обломком раковины морского гребешка небольшое углубление, вставили в пего круглую палку и, обернув вокруг нее спиралью ремень, без особой надежды на успех попытались добыть огонь.
Никто из нас никогда прежде этого не пробовал делать просто о таком способе гдето читали, кажется, еще в детстве, и потому удивились несказанно, обрадовались, когда изпод палки вдруг повалил довольно густой сизый дым.
В одно из мгновений мне показалось, что полыхнул даже крошечный язычок алого пламени, и я вскрикнул от радости, но ребята его не видели, и вскоре я сам уже сомневался, был огонь в тот самый первый наш день, или мне показалось
Два часа бесплодных попыток почти вконец обессилели нас. Мы стали думать о пище.
В густой траве, неподалеку от зеленого дома, Толя нашел несколько стрел дикого лука. Съели по одному стеблю больше не смогли. Потом много пили. Этот жесткий, невкусный лук и вода были пашей единственной пищей за день. Впрочем, если говорить откровенно, есть в тот день особенно не хотелось: наверное, потому, что мы очень устали.
Володя первым полез укладываться. В доме лежали вещи, которые мы сбросили с себя, пока добывали огонь, и он долго копался, отыскивая в темноте свою рубашку, И вдруг вскрикнул: "Ах, черт! Мышь! Спряталась у меня в рубашке!"
Мышей здесь видимоневидимо: настоящее мышиное царство. Они совсем не боятся нас и постоянно снуют под ногами. Впрочем, и мы и они стараемся вести себя дружелюбно. Какникак, они здесь хозяева.
Лежали мы в темноте долго, невольно вслушиваясь в шорох ветвей над головой, в шорох вокруг мышиное племя занималось своими делами. А рядом всего метрах в 5060 от зеленого дома тихая бухта, соленые воды
Качались в прозрачной воде синие и красные звезды, топорщат темные иглы морские ежи Тихо, лениво плещет волна, пришедшая невесть откуда из бесконечной дали океана, иссякшая и усталая от дальней дороги Мы одни здесь. Кажется, эта тишина царит не только над нами, над островом. Она царит над всей Землей.
НАДО ЧТОТО ДЕЛАТЬ
Если мы успели этой ночью поспать хоть один час, хорошо. Было жутко холодно: в зеленом доме, помимо нас, хотел найти пристанище и влажный, холодный ветер, дующий с моря.
Я безуспешно растягивал свой пиджачок, пытаясь прикрыть им ноги и голову одновременно. А больше было нечем накрыться. Тогда, потеряв терпение, я сунул ноги в рукава и застегнул пиджак на все пуговицы. Если бы у нас был фонарь, я бы показал своим товарищам новый вариант Рассеянного с улицы Бассейной.
На завтрак несколько глотков родниковой воды. Странно, но есть попрежнему не хотелось. Впрочем, наверное, мы убедили в этом себя: какой смысл в том, чтобы желать невозможного?
Мы часто смотрели на море и изредка видели идущие мима суда в день один или два корабля появлялись на горизонте. Они были чуть больше точки и так же, оставшись точкой, исчезали за гранью небес и моря. Маленькие острова всегда лежат в стороне от пути больших кораблей
Мы решили предпринять экспедицию вдоль побережья и забраться,
если получится, немного в глубь нашего острова. Сидя на месте, вряд ли добудешь еду.
Мы шли уже час или более по пустому раскаленному берегу, когда Пищулин остановился и удивленно сказал:
Смотрите, собака плывет
Я посмотрел в ту сторону, куда он указывал, и увидел: действительно прямо к нам по морю плыла собака. Но мне показалось, что это труп, гонимый ветром и волной так неподвижно лежала она на воде. Поэтому я сказал:
Помоему, это дохлая собака.
Коваленко пригляделся и заявил убежденно: Нет, это живая собака. Она здесь живет.
Я посмотрел внимательнее, увидел плотно сжатые ноздри собаки и пристально смотрящие на нас глаза. Потом ноздри вдруг округлились, глаза раскрылись еще шире, наполнившись темным сиянием агата, и я узнал нерпу. Мы никогда прежде ее не видели.
Она оказалась премилым и прелюбопытнейшим существом: ныряла возле нас более часа, медленно приближалась, словно ее влекло неодолимое любопытство узнать, кто мы такие и как здесь появились. Ныряла Катька (так мы ее тут же назвали), как дельфин, а плыла под водой, извиваясь всем телом, подобно змее. Мы хорошо видели в абсолютно прозрачной воде ее гладкое тело с пятнистой спиной.
Однажды нерпа подплыла так близко к берегу, что нас разделяло всего метра 34, не более. Мне казалось иногда, что вотвот она вылезет и уляжется на песке рядом с нами. Но Катька оказалась существом более строгих нравов.
Вскоре со стороны моря раздался низкий приглушенный глас, похожий на звук трубы, нерпа откликнулась видно, звал ее друг и сразу исчезла так же неожиданно; как появилась. Мы снова остались одни.