Пригибаясь, поводя автоматом, по осыпи прокрался совсем молодой еще контрабандист и выпрямился, не углядев в руках «шурави» оружия. Нарушитель был великолепен одетый во все новое, в дымчатых очках, с переброшенной через плечо плоской сумкойпланшетом. Удлиненное красивое лицо, плечи развернуты, спина прямая. Он крикнул, подзывая своих, и непринужденно спустился к летунам и их пассажирам.
Командир вертолета майор Швыдкой, жгучий брюнет с хрящеватым, горбатым носом, повредил ногу и стоял, прислонясь к искореженной стойке шасси. Рядом топтался растерянный второй пилот, ушастый и светловолосый старлей Бубликов. Лобановотец попытался загородить собой Лобановасына, но Сергей воспротивился и утвердился рядом с батей, напрягая ноги, чтобы те не дрожали.
Ну, командор, неумеренно восхитился наккашевец в темных очках, ну, ты и живуч! Полгода тебя выцеливал, сегодня только попал! Ну, думаю, сбил кафира! Нет, опять он живой!
Кончай выеживаться, МирАрзал! оборвал его полковник Лобанов. Тебе сколько стукнуло? Небось четвертак еще не разменял? Прикажи своим людям сложить оружие, тогда я смогу гарантировать вам ваши поганенькие жизни!
Контрабандисты загоготали.
Не наглей, командор! выговорил, отсмеявшись, МирАрзал и поугрюмел. Деньги мы тебе давали? Давали! Почему не берешь? Чтоб не мешал, говорили? Говорили! Почему мешаешь? У Рахмонджон изза тебя голова болит! Даврон! Шавкат! рявкнул он, подзывая подельников.
Вперед вышел Даврон в серокоричневой шинели, видимо снятой с мертвого сарбаза, в чем уличали запятнанные дырки в полах. Лицо у Даврона было припухшим, с толстыми усами, которые, как у гайдука, спускались ниже подбородка. В руках он с усилием держал ДШК. Рядом, в засмальцованной «пакистанке», встал Шавкат, нескладный, прыщавый парень с фантастическим носом, со слезящимися глазками под белесыми бровками. Он постоянно фыркал, продувая ноздри, а пальцы его ласково поглаживали курки двух автоматиков «ези».
Будем лечить головную боль! глумливо усмехнулся МирАрзал. У Даврона хаарошие таблетки есть, калибра двенадцать и семь!
Бандиты хором загоготали.
Не вибрируй, Серый тихо проговорил отец. Щас наши прилетят
Я не пискнул Сергей. Вознегодовав на себя, прокашлялся.
Полковник переступил с ноги на ногу, и, когда покачнулся, боком скрываясь за Сергеевой спиной, его рука скользнула под клапан комбеза. Тихонько щелкнул предохранитель табельного «Макарова».
Отставить! крикнул МирАрзал, и Даврон разочарованно опустил ствол. Что прижухли? МирАрзал решил продлить удовольствие и выпендривался: Нука, спойте чегонибудь, а то так неинтересно! Гряньте «Интернационал»! Просим, просим!
Бандюганы обрадовались нежданному развлечению, оживились, стали рассаживаться на валунах, на оторванной лопасти, легшей этакой скамейкой между скальных обломков. Тут сзади, от горящего вертолета, донесся стук и скрежет. Сергей дернулся в обороте и увидел Воронова живого, только без куртки, со слипшимися от крови волосами.
Я буду запевалой! сказал борттехник, растягивая губы в кривой ухмылке. Нижняя губа лопнула и набухла
красной каплей.
Дядька! завизжал Искандер.
Гефестай только лыбился счастливо, шмыгал и подтирал пятерней припухший нос, размазывая копоть по щеке.
Дядя Терентий! радостно прошептал Сергей, и тут же его продрало испугом.
Воронов пригнулся, расставив ноги пошире и разведя руки в стороны. И он превращался в когото иного, чужого и страшного, будто вурдалак в полнолуние! Все суставы бортача дрожали, ступни и колени выкручивались. Кости смещались, а мускулы вздувались, становясь величиной с голову младенца. А потом дядя Терентий исчез. Вот только что тут был, и нету его! Пропал!
Сережа растерянно повернул голову и уловил размытую тень, как порывом ветра, сдувшую пару нарушителей с обрыва. Он с большим трудом удерживал Воронова в поле зрения и толком понять не мог, что тот делал такое руками и ногами, слитное, отточенное движение длилось не дольше, чем вспархивание птицы.
Терентий проявился, замерев на долю секунды, и просто взорвался движениями! Левая рука его работала как щит, то ребром ладони, то всею пятерней отбивая ножипечаки или приклады автоматов. Гибкая рука так и мелькала, звонко ударяя влевовправо, вверхвниз. Контрабандисты толклись, как бараны в отаре, кричали, щерились, утробно хэкали, полосовали лезвиями вокруг себя, тыкали дулами автоматов, но все в воздух, все попусту!
А правая рука Терентия заменяла ему меч или саблю. Вот, увернувшись от удара штыкножом, он стегнул кончиками пальцев по бочине рослого бандита в куртке«пакистанке» и распорол ткань! И кожу до кости! Бандит дернулся, и ребром ладони Воронов, словно топором, рассек мышцы плеча противника. Хлынула кровь, заливая рукав цвета хаки чернобагровыми потеками. Ослабевшие пальцы выронили АКМ. «Калаш» еще не достиг земли, когда Терентий сделал выпад, складывая пальцы в острие копья, и вонзил руку в грудь контрабандисту, проламывая ребра и обрывая пульс разорванного сердца