Я не ответил. Стоял молча и смотрел. Матвей прав нас пугаются запугать. А себя наоборот, подбодрить.
Татары продолжали действовать. Они начали развешивать флаги и тамги (флаги с родовыми знаками геометрическими фигурами и прочим), показывая нам «мы пришли», «это теперь наше». Ткань развевались на ветру, словно яркие пятна под солнцем.
Затем татары, почувствовав, что сделали нужный эффект, начали подъезжать ещё ближе, по прежнему эпизодически выпуская стрелы.
Теперь выстрелы становились гораздо прицельней. Одна стрела вонзилась совсем близко от меня.
Ермак громким голосом отдал команду всем, кто сейчас на стене не нужен, спуститься вниз. На настиле остался стоять лишь удвоенный отряд охраны да пушкари они следили за тем, чтоб если татары начнут стрелять огненными стрелами, те не подожгли бочки с огнеметной смесью.
Скоро татары осмелели совсем. Приближались метров на двести пятьдесят, крича, смеясь и стреляя.
А среди них особенно выделялся один.
Насколько я мог его рассмотреть, он был очень молод. А еще сухощав и жилист, одет в ярко-красный кафтан с чёрными вышивками. Голову покрывала высокая чёрная шапка с медной бляхой на лбу, в руке он держал изогнутый лук. Конь под ним был великолепен черный, как ночь, с широким крупом и мощной шеей. Всадник явно гордился собой. Он вырывался вперёд чаще других, смеялся, издевательски кричал и подъезжал метров на сто пятьдесят, рискуя получить пулю или стрелу.
С разрешения Ермака в него выпустили несколько стрел. Все они прошли мимо. Не то, что бы наши совсем не умели стрелять, но всадник, несмотря на свою якобы бездумную браваду, постоянно двигался, и это очень мешало. Его конь мгновенно подчинялся приказам сворачивал в сторону, останавливался и снова начинал бег.
Стрела из лука летит на такое расстояние секунды три, а за это время татарин успевал
проехать достаточно. Несколько стрел попали совсем далеко от него наши лучники попытались предугадать, где он будет через несколько мгновений, но ничего не вышло.
Вот ублюдок! с ненавистью произнёс стоящий рядом казак, увидев, как очередная стрела вонзилась в землю в нескольких метрах от всадника.
Из пищали стрелять тоже далековато. После ста метров пуля летит уже абы как. Да и прицелов на наших ружьях никаких. Тут есть о чем подумать, но, разумеется, не сейчас.
Порох на него не тратить! приказал Ермак. Он этого и хочет показать, что наши ружья бессильны.
Нет, выход из ситуации должен быть. Наказать этого наглеца надо. Он враг, причем враг хитрый, смелый и умный. От таких надо избавляться в первую очередь. Нельзя позволить противнику почувствовать себя победителем еще перед боем. Для этого в старину до начала схватки и проводились поединки. Сейчас времена изменились, но суть осталась той же дать уверенность своим, унизить и запугать врагов.
Оставив все посторонние мысли, я стал смотреть, как он двигается. На первый взгляд, абсолютно хаотично. Но я все-таки много лет провел в науке, и знаю, что это не так. Рано или поздно мозг человека начинает вырабатывать определенный алгоритм.
Ага
Я взвел свой арбалет. Сейчас посмотрим, кто кого. Средневековая хитрость против точных алгоритмов.
Расстояние все то же, метров сто пятьдесят двести. Доспехов на нем нет. Странно, судя по одежде и великолепному коню, он мог их себе позволить точно. Наверное, не носит все из-за той же бравады.
Прицелился. Прикинул место, где он должен быть через несколько секунд. Болт из моего арбалета должен полететь немного быстрее, чем стрела лучника.
Выдох
Выстрел!
Болт почти невидимой молнией полетел ко всаднику и ударил его точно в грудь. Татарин покачнулся в седле и упал вниз, повиснув в стременах. Очевидно, уже мертвый. Умный конь, почувствовав, что с хозяином что-то случилось, бросился вдаль от города, к своим.
Казаки закричали от радости.
Татары ответили воплем ярости. Два десятка всадников ринулись к нам и выпустили стрелы, но ни одна не попала, хотя несколько пролетели очень близко.
Продолжая дико орать от злости, кучумовцы вернулись обратно на безопасное расстояние.
Как ты в него попал? удивился стоящий рядом Лиходеев. Он же прыгал из стороны в сторону, как ужаленный.
Рассчитал, скромно пожал плечами я. Только с виду казалось, что он скачет просто так.
Прохор в ответ только покрутил головой.
Как говорил классик, два дня мы были в перестрелке. Не знаю, кем был убитый мной татарин, но больше враги не пытались играть с нами в эти игры, хотя иногда и пускали стрелы навесом во двор, надеясь, что она там убьет кого-то.
Но ничего из этого у них не вышло. Часовые на стенах мигом предупреждали людей о выстрелах, а за несколько секунд можно было легко укрыться у стены ближайшей избы. Постоянно стрелять татары не стали, хотя стрел у них, похоже, запас был огромный.
Глядя на это, мы даже открыли ворота сейчас это относительно безопасно, а доступ к воде нужен. Да и людей это немного успокоило. Не так страшен черт, как его малюют.
А затем, уже ближе к вечеру, земля будто застонала. Послышался непонятный приближающийся гул.
Признаюсь, я не сразу догадался, что это. Вбежав на стену, я увидел, что над степью, располагавшейся за Кашлыком между лесами слева и справа, на расстоянии в несколько верст висит бледный дым. Минут через десять гул превратился в топот лошадиных копыт, а еще через несколько минут показались первые всадники.