Пришедшую в голову мысль, попытаться войти на его плечах, пришлось отмести сразу, ибо несмотря на закрывающие глаза солнцезащитные очки, я легко узнал звезду советской эстрады, не раз выступавшего на итоговой «Песне Года» в семидесятых и восьмидесятых годах. Пришлось обождать внизу полчаса и заходить, когда певец не покинет подпольный бутик, и сев в иномарку, не укатил в закат, под доносящуюся из приоткрытого окошка композицию «Mister» женского дуэта «Baccara».
Севе план категорически не нравился, но несмотря на это, он, предварительно погрозив мне пудовым кулаком, побрёл по лестнице следом и послушно замер на площадке между этажами. Подойдя к двери, я несколько раз нажал на звонок, повторив в точности как это делал эстрадный певец и скорее почувствовал, нежели услышал, как к очень мощно выглядевшей деревянной двери, подошли с той стороны.
Я ощутил чужой взгляд и сначала наклонился, продемонстрировав бейсболку, а затем
поднял один из чемоданов и вожделенно погладил его верх. И лишь выждав после этого десяток секунд, громко заговорил:
Да Ферзь, открывай уже давай. Я Валера, пришёл от Саши Худого, шмот припёр на сдачу требовательно сказал я, упомянув одного из тех, с кем долгое время работал Вова Ферзь.
Через пяток секунд фразу пришлось повторить, ибо с той стороны шевелений не замечалось. И лишь после третьего, настойчивого повтора фразы, изнутри послышался звук открывающейся замочной скважины, а затем приглушённый голос Ферзя.
А чего Худой сам не приехал? с подозрением спросил он.
Так у Саши сейчас самый чёс, вот он меня и прислал. Там в Интурист четыре автобуса фирмачей прибыло. Все жирные, сплошные Штатники и Бундесы. Вот он их там с самого утра и окучивает. А ты же сам знаешь, пока Худой все сливки не соберёт, он никуда с поляны не уйдет, жадоба хренов.
Ну допустим. А почему я тебя не знаю?
Так я раньше У ГУМа с Воркутой тёрся, музыку на костях, да западные пласты толкал. А к Худому совсем недавно приклеился, и теперь он меня бригадиром утюжков попрошаек хочет сделать скороговоркой проговорил я и презрительно сплюнул, сделав вид что не разделяю широко известную жадность Худого, работающего администратором в гостинице «Интурист».
Ну так оставляй чемоданы и уходи. А я всё оценю и вечером без обмана, выдам всё положенное лично Худому.
Не Ферзь так не пойдет, мне бабки сейчас нужны, знакомый моряк-торгонавт, магнитофон привез двухвостный, японский. Его надо в течении двух-трёх часов кровь из носу забрать, а у меня двух сотен деревянных не хватает. Если время просру, моряк горячий товар дольше держать не будет. Несмотря на мои уговоры я чувствовал, что слишком осторожный Ферзь явно срывается с крючка и потому зная его пристрастия, решил пойти с козырей. К тому-же мне тут торговый флот СССР, пластов свежих прямо из Лондона подогнал, тут «Pink Fioyd» новый и «Led Zeppelin» с «Aerosmith». Мне шепнули ты в таком шаришь. Только Ферзь давай решай скорее, а то у меня часики тикают. Сегодня, если у тебя не сдам, то я к Воркуте к ГУМу мотанусь и оптом всё ему сдам.
Специально упомянув главного конкурента Ферзя, я поднял чемоданы и отойдя на шаг принялся ждать, при этом всем своим видом показывая, что мне всё это надоело и ещё пару секунд и я точно свалю.
И в эту секунду я почувствовал, что через тело начали проходить частички силы, видимо вызванные противоречивыми эмоциями человека, находящегося за дверьми. Воспользовавшись этим, я начал её потихоньку накапливать.
С полминуты ничего не происходило, а потом послышался звук проворачивающегося ключа. Затем дверь распахнулась на десяток сантиметров, приоткрывшись ровно на длину цепочки. Среагировав я тут же предостерегающе махнул рукой дернувшемуся Севе, и тот спустился ещё ниже, чтобы его случайно не заметили.
Давай пласты сюда, я посмотрю, скажу, что по чём. Рассчитаюсь сразу по-деловому предложил Ферзь, и его молодая рожа появилась в щели.
Да Ферзь, задрал ты уже своей конспирацией, я тут курить, на обоссанной площадке, и ждать, пока ты насмотришься на пласты не собираюсь зло сказал я и развернувшись, сделал шаг вниз. Хочешь брать пласты, бери и весь шмот, а не хочешь, не трать моё время, оно нахер денег стоит.
Сделав ещё несколько шагов вниз, я уже подумал, что дверь, которую можно выбить только специальным тараном, сейчас навсегда захлопнется, но едва дойдя до середины лестничного пролёта, позади послышался звон цепочки и скрип раскрывающейся двери.
Ладно, заходи. Только учти, я тебя не знаю, так что все дела делаем в прихожей.
И что, даже пятьдесят грамм кофе с коньяком не накапаешь? делано недовольно проворчал я, медленно возвращаясь к двери.
Если пласты не палевые, а фировый шмот нормальный, то вечером встретимся в Арагви и я тебя там коньяка накапаю хоть литр. А тут точка рабочая, нечего кофеин распевать выговорив, он придирчиво осмотрел мою рожу, на которой оставались едва заметные следы недавнего избиения, и только после этого отступив в сторону, пропустил.
А едва я зашёл внутрь совершенно пустой прихожей с одинокой вешалкой, дверь за мной захлопнулась. Внутри кроме Ферзя обнаружился молодой парень, небольшого роста, но серьёзного вида. Судя по сплюснутому носу и характерной внешности, скорее всего боксёр. Правую руку он зачем-то держал в широком кармане летней ветровки. Чисто на автомате я сконцентрировал внимание и почувствовал, что там находится нечто массивное и явно металлическое.