Двустишие предостерегающее и условное: когда сердце поэта убито, тогда юноша не должен считать само собой разумеющимся («предполагать»), что его собственное сердце, одетое так, как оно есть у поэта, будет восстановлено: «Ты дал мне свое, чтобы я не возвращал его снова».
Повествующий бард увещевал юношу быть осторожным. Он будет носить с собой сердце юноши («носить твоё сердце») и защищать («хранить») его.
Английское «chary», «осторожный» это прилагательное, которое означает «быть осторожным».
Двустишие, завершающее сонет 22 предостерегающее и символически отражает внутреннее состояние барда, которое сформировало
таким образом, символ «умерщвлённого» сердца поэта. В то время, как юноша не должен считать само собой разумеющимся «presume», «предполагать», что его собственное сердце, соединённое единым чувством, с сердцем поэта, будет восстановлено: «Thou gav'st me thine not to give back again», «Ты дал мне свое, чтобы я не возвращал его снова», резюмировал критик Ларсен Кеннет.
(Larsen, Kenneth J. «Sonnet 22. Essays on Shakespeare's Sonnets». Retrieved 14 December 2014).
Источник и краткий анализ сонета 22.
Стихотворение построено на двух традиционных темах, характерных для писавших сонеты в елизаветинскую эпоху. Идея обмена сердцами была популяризирована 48-м сонетом Петрарки; примеры можно найти у Филиппа Сидни (Philip Sidney) «Аркадии графини Пембрук» («Countess of Pembroke's Arcadia») и других, но эта идея также вошла в поговорку. Представление о любви как о спасении для престарелого барда не менее условно и в более узком смысле относится к сонету Петрарки 143. Изображение не может быть использовано для датировки сонета, если вы согласны с большинством критиков в том, что он был написан поэтом в возрасте 30 лет. Самуэль Даниель также использовал подобную концепцию в своём стихотворении, написанном, когда Шекспиру было 29 лет, а Майкл Дрейтон (Michael Drayton) перенял подобную идею, когда ему был всего 31 год. Стивен Бут (Stephen Booth) увидел в подобном приёме отголоски англиканской службы бракосочетания в формулировке заключительного двустишья.
Английское слово «expiate», «искупление» в строке 4 ранее вызывало некоторую путаницу, поскольку контекст, по-видимому, не включает необходимость искупления. Поэтому критик Джордж Стивенс (George Steevens) сделал предложение, что там было слово «expirate», «истекать».
Однако, критик Эдмонд